Да! Я поступил правильно.
Не отрываясь я смотрел в окно, пока мою каморку не затопила ночь.
Если бы я мог попросить у Лучезарного или у Вседержителя шанс снова прожить эту жизнь, снова встретить смертную — я бы попросил? Да.
Потому что все, что произошло за последние несколько дней, изменило меня.
Потому что все, что произошло за последние несколько дней, изменило меня. И я рад этим изменениям.
Тьма и бесы! До чего паршивое настроение! Верно, так действует на меня Лазурь, этот Храм и все это крылатое воинство в придачу. Ну и, естественно, то, что меня завтра не станет, тоже щекочет нервы.
Скорей бы настало завтра! И к архангелам в… весь этот бред, именуемый моей жизнью!
Утомленный мыслями, я не заметил, как наступила тишина. Такая, словно любой звук, рожденный этим миром, мог стать кощунством, надругательством над этим безмолвием.
Что я хочу?
Из всех вопросов в голове остался только этот.
Я даже не раздумывал. Ответ пришел сам, резанув по сердцу.
И вдруг я услышал незатейливую песенку, напеваемую голосом смертной… Или она мне приснилась…
Утро началось внезапно, безжалостно возвращая все страхи, милосердно изгнанные коротким сном. Дверь открылась, и в каморку шагнул ангел.
— Рыцарь смерти Элекзил?
— Нет! Троюродная племянница твоей бабушки, Долларесса Ферапонтовна.
Ох, как туго с мозгами по утрам у крылатых!
Блондин нахмурился и, не сводя с меня недоуменного взгляда, снова, словно убеждая сам себя, спросил:
— Рыцарь смерти, демон Элекзил?
— О господи, с этими новичками одно мучение! — В клетку заглянул еще один крылатый и деловито приказал: — Забирай его и пошли! Нас уже ждет Правление Верховных. — Кивнул мне: — Выходи. Быстро!
Я пожал плечами, поднялся и неторопливо вышел.
У выхода из Храма о чем-то переговаривался с архангелами отец.
Подойдя ближе, я стал свидетелем разговора:
— Подумай еще раз! Мы узнали, что до изменения сущности ты был князем Сапфир. Твой род останется обезглавленным, и заметь — не по нашей вине! Верховное Правление архангелов тебя отпускает. Нам не хочется ссориться с таким уважаемым родом, которого от абсолютной власти отделяет лишь крошечная ступенька. А именно — твоя жизнь!
— Я уже сообщил Правлению свои условия. Если бы вы действительно не хотели идти на конфликт с Сапфирами, вы бы ко мне прислушались.
— Но мы не можем отпустить двоих! Грубо нарушены законы о регистрации и пребывании демонов на территории Лазури. Если мы простим такое преступление, это может послужить началом безнаказанному проникновению в Лазурь тысяч демонов!
— Да! И мы не знаем, а вдруг этот демон был здесь как тайный вызнаватель от рода Сапфир?
— Ерунда! Вы прекрасно знаете, что это не так! Видимо, в Лазури давно не казнили во Славу Всеблагого, а тут такой повод! — Отец обернулся. Увидев меня, шагнул ближе и обнял за плечи. — Господа архангелы, разве этот юноша может быть угрозой вашим тайнам? Посмотрите в его сердце. Единственное, что он хочет узнать — это сам себя и ответ на вопрос «Зачем?». — В глазах отца полыхнула такая ненависть, что архангелы дружно отступили назад. — И вы смеете называть себя Высшим Судом Лазури?
В наступившей тишине я, прищурившись, с любопытством оглядел архангелов. Исходящее от них неяркое свечение — слепило. Заметив мой взгляд, они неловко потупились.
Наконец один посмотрел в глаза отцу и кивнул:
— Да будет так. У каждого есть выбор, и ваш выбор сделан. Сегодня вас развоплотят.
Сегодня вас развоплотят.
Словно повинуясь молчаливому приказу, нас окружили. Архангелу, вынесшему приговор, ангелы поднесли крест, больше напомнивший мне огромный двуручный меч. Взяв его за крестовину, он встал позади процессии, и мы пошли.
Во дворе нас уже ждали. Равнодушно разглядывая возвышающуюся над площадью поленницу и явно не пустую громадную бочку, я скользнул взглядом по оживленной толпе.
Так много крылатых я не видел никогда!
— Ты чувствуешь, что это случится сегодня? — Голос отца отвлек меня от разглядывания окруживших нас ангелов.
— Что?
— Наше с тобой развоплощение?
Я замялся:
— Вообще-то нет. Не знаю. А что, это можно почувствовать?
— Конечно. Как крадущегося врага или внезапное чувство. Например, до пятницы вечера я это даже не чувствовал, а знал. Но потом все изменилось. После. Когда пришел ты.
Я не успел ответить. Наш крестный ход закончился. Мы остановились в нескольких метрах от места казни. Архангелы, по-прежнему окружая, развернули нас лицом к Храму, и тут зазвучала песня.
Утренняя Слава началась.
Молитва-песня. Хм, красиво!
В нее стали вплетаться другие голоса, и так до бесконечности, пока вся вселенная не запела в этом торжествующем величественном хоре.
И тут из Храма, окруженного сиянием, вышел невысокий, полноватый, закутанный в плащ небожитель и, опираясь на посох, направился к нам. По мере его приближения хор стихал, пока не растворился в утренней синеве неба.
Подойдя к склонившимся перед ним в почтительном поклоне архангелам, он стянул капюшон. Я с любопытством посмотрел в его простое, умудренное веками лицо. Обычный небожитель. Больше похож на Искателя истины, а проще говоря — на бродягу. Интересно, кто он?
Ответив мне изучающим взглядом, он развернулся к окружающим нас ангелам. И тут от толпы крылатых отделилась высокая девичья фигурка и кинулась к нему.