— Ну, это я просто… как-то слышал от кого-то.
Рыжий, пожав плечами, хмыкнул, делая вид, что ему все равно, а вот смертную мой ответ явно не удовлетворил.
— А суккры — это те рогатые тетеньки с фигурой Памелы Андерсон? Хм. — Она перевела не сулящий ничего хорошего взгляд на лучащегося счастьем рыжего. — И что ты нам тут впариваешь за пять золотых? Дадим три, и не спорь! Комната явно не лучшая, и суккры в ней нет!
— Побойся Бога, девонька! Где ж я тебе в раю суккру-то достану? И вообще, не знаю, какие где расценки… а во всех мирах своя инфляция! А вы что, из Красного мира? Четыре!
— Ага, и ты будешь суккрой! — Голосок Брилл сочился ядом. — А то моему спутнику эти два дня заняться будет нечем!
Тьма и бесы! Вот дернул же меня кто-то за язык! Теперь изведет с этими суккрами! Дались они ей!
— Любезнейшая! Из меня, старого больного еврея, суккра не получится! При всем моем желании! И зачем ему суккра, если у него есть вы?
Я даже мысленно поаплодировал рыжему.
Ловко вывернулся!
— Что за пошлые намеки?! — тут же взвилась Брилл. — Вы меня оскорбили в лучших чувствах и получите всего два золотых!
— Но… а… это… вот! — От такой наглости у хозяина пропал дар речи.
Теперь я аплодировал Брилл.
— Не нравится, ну тогда мы пойдем! — легко согласилась она. — На улице привал устроим. Воздухом подышим. Лето все-таки, не пропадем!
Небожитель задумчиво пожевал губами и с восхищением взглянул из-под спутанных волос на смертную.
— Снимаю перед вами шляпу, сударыня! Ловко вы меня провели… развели… объ… манули… — даже не знаю, какое слово и подобрать! Хорошо, пусть будет два золотых. На один день! До завтрашнего утра.
— До завтрашнего дня!
— Э-э-э, ладно. До дня!
— Здорово! — улыбнулась Брилл. — И еда!
— И еда, — вымучил из себя ответную улыбку радушный небожитель.
— Ну? — Брил с хозяйским видом шлепнулась на широкую лежанку, сиротливо стоявшую в углу, и смерила недовольным взглядом застывшего перед ней рыжего. — Че надо? Можешь быть свободен!
— Э-э-э, а золото?
— Ах да! Алекс, — она кинула на меня величественный взгляд, — отстегни чего-нибудь дяденьке. Видишь, ждет!
Сняв с пояса мешочек, я открыл его и, не глядя, высыпал немного на ладонь.
Тьма и бесы! Среди золота, что дал отец, тускло мерцали четыре рубина, оставшихся у меня от награды князя. Как же я мог забыть, что сам ссыпал их в кошель? А может, обойдется?
Взяв два золотых, я протянул их рыжему, но тот покачал головой:
— Мой господин, я очень обрадуюсь, если вместо двух золотых ты дашь мне два камня! Пожалей старого больного еврея.
— Вообще-то два золотых — это полрубина. Или в Лазури курс обмена другой?
— В каком смысле другой? — снова заинтересовался хозяин. — А вы разве не из Лазури?
— Да тутошние мы. Просто живем в уединении, редко в свет выходим! Вот и удивляемся. Ценам!
— А-а, — с облегчением покивал рыжий и виновато развел руками. — Так инфляция.
— Значит, ты говоришь, теперь два золотых — это рубин?
— Два!
— Рубин!
— Три!
— Ну мы пошли. Жаль, не договорились! — Ссыпав золото обратно, я придержал в кулаке камень и неторопливо стал завязывать мешочек.
— Ладно, ладно! — всполошился небожитель и тяжело вздохнул. — Рубин!
Я кинул ему оплату. Ловко сцапав, он тут же спрятал его в одежде и, бормоча что-то типа «угораздило же нарваться на таких жмотов», исчез за дверью.
— Эй, а обед? — опомнилась смертная.
— Через два часа! — донеслось в ответ.
— Н-да-а, — тоскливо протянул я, оглядев более чем скромную обстановку. — До чего же тут убого!
— Хм, а что ты хотел? Мы же в раю! — хихикнула Брилл.
— Через два часа! — донеслось в ответ.
— Н-да-а, — тоскливо протянул я, оглядев более чем скромную обстановку. — До чего же тут убого!
— Хм, а что ты хотел? Мы же в раю! — хихикнула Брилл.
В небольшой комнатке ничего не было, кроме стола, двух стульев и единственной, правда широкой, лежанки. Хотя вру! В углу, рядом с кроватью, я обнаружил скрытую плотной тканью дверь.
Брилл заглянула за полог первой и с радостным вздохом исчезла. Некоторое время слышался плеск воды, а после появилась умытая и довольная смертная.
— Там санузел! Очень кстати!
Чего там?
Отодвинув ткань, я заглянул в полумрак. Сразу у входа, рядом с большой, доверху наполненной бочкой, стоял таз. В бочке плавал ковш, а в углу стояло что-то похожее на перевернутое ведро без дна.
Н-да! Удобства, что и говорить, райские!
Когда я, на собственном опыте узнав значение странного слова «санузел» вышел в комнату, смертная уже улеглась на единственном койко-месте и без зазрения совести изображала здоровый сон.
Подойдя к окну, я отодвинул занавеску и оглядел пустынную улицу. Солнце ползло к закату, но до темноты было еще далеко.
Ну-ка, что нам дал с собой отец?..
Я уселся за стол, поставил перед собой мешок и занялся его исследованием. Вскоре на столе оказалось жаренное на вертеле мясо, запечатанный кувшин, круг сыра, воздушный хлеб.
Неплохо живут в Лазури!
Вот жаль только, нет даже плохонького ножа. Ну, это проблема разрешимая.
Вызвав броню, я нарезал мясо, сыр и хлеб.
Смешно я, наверное, сейчас выгляжу! Этакий монстр полуметровым лезвием, аккуратно строгающий продукты.
Девчонка, заинтересованно наблюдая за этим процессом, тоже оценила комизм ситуации и тихо хихикала в уголке.