семействами. Пространство там разреженное, но при нашем теперешнем тау
может быть использовано — в конце концов мы сможем использовать даже газ в
межклановых промежутках.
Он дружески хлопнул навигатора по спине.
— Не забывай, что мы к этому моменту пролетели три сотни
мегапарсеков, — сказал он. — Что означает примерно тысячу миллионов лет
времени. Неудивительно, что мы наблюдаем перемены.
Будро был менее привычен к астрономическому подходу.
— Ты хочешь сказать, — прошептал он, — что вся вселенная постарела
настолько, что мы это заметили?
Впервые со времени своей ранней юности навигатор перекрестился.
Дверь в приемную была заперта. Чи-Юэнь помедлила в нерешительности,
прежде чем нажать на кнопку звонка. Когда Линдгрен впустила ее, она робко
произнесла:
— Мне сказали, что вы здесь одна.
— Пишу. — Первый помощник стояла, слегка сгорбившись, и все равно она
была на голову выше планетолога. — Уединенное место.
— Простите, что я вам помешала.
— Это моя работа, Ай-Линг. Садитесь.
Линдгрен вернулась за стол, который был завален бумагами, исписанными
небрежным почерком. Кабина дрожала и вибрировала от неравномерного
ускорения. «Леонора Кристина» шла сквозь клан невиданного размера.
Одно время надеялись, что этот клан может оказаться тем самым, где
корабль сможет затормозить в какой-нибудь из составляющих его галактик.
Ближайшее рассмотрение показало, что нет. Обратный тау стал слишком велик.
Несколько человек на общем собрании выдвинули идею, что необходимо в
любом случае немного затормозить, чтобы условия остановки по достижении
следующего клана стали не такими суровыми. Невозможно было доказать, какая
из точек зрения в споре верна, учитывая, что такие подробности космографии
до сих пор не известны. Можно было воспользоваться только статистикой, как
и поступили Нильсон и Чидамбарна, чтобы доказать, что ПРАВДОПОДОБИЕ
нахождения места, где они смогут остановиться, КАЖЕТСЯ выше, если
продолжать ускоряться. Офицеры корабля сомневались, принять ли эту теорему
на веру и поддерживали полный вперед.
Реймону пришлось припугнуть
нескольких человек, чьи возражения были недалеки от бунта.
Чи-Юэнь примостилась на краешке кресла для посетителей. Она была
маленькой и ладной в красной тунике с высоким воротником, широких белых
брюках, с волосами, зачесанными назад слишком строго и придерживаемыми
костяным гребнем. Линдгрен составляла с ней контраст. Ее рубашка была без
воротника, рукава закатаны до локтей, запачкана в разных местах, волосы
сбились, а под глазами — синяки.
— Что вы пишете, можно поинтересоваться? — спросила Чи-Юэнь.
— Проповедь, — сказала Линдгрен. — Это нелегко. Я не писатель.
— Вы, пишете проповедь?
Левый уголок рта Линдгрен слегка дернулся вверх.
— Точнее сказать, обращение капитана на праздновании Дня летнего
солнцестояния. Он может продолжать вести богослужения. Но в данном случае
он попросил меня вдохновить экипаж от его имени.
— Он не вполне здоров? — негромко спросила Чи-Юэнь.
Линдгрен слегка нервничала.
— Не вполне. Я полагаю, что могу доверять вам. Что вы не разболтаете.
Даже, если все и так подозревают. — Она оперлась локтем о стол.
Ответственность его добивает.
— Как может он винить себя? Какой у него выбор, кроме как позволить
роботам продолжать вести корабль вперед.
— Ему не все равно. — Линдгрен вздохнула. — Еще этот последний
диспут. Поймите, нельзя сказать, что у него полное нервное истощение. Не
совсем. Но он больше не может преодолевать сопротивление людей.
— Разумно ли устраивать проповедь? — поинтересовалась Чи-Юэнь.
— Не знаю, — сказала Линдгрен безжизненным голосом. — Просто не знаю.
Теперь, когда — мы этого не объявляем, но нельзя помешать вычислениям и
разговорам — мы где-то около пяти- или шестимиллиардолетней отметки… —
Она подняла голову, рука ее упала. — Праздновать что-то настолько чисто
земное — абсурд. «Теперь, когда мы должны начинать думать, что Земли
больше нет…»
Она обеими руками обхватила подлокотники кресла. Мгновение она
смотрела своими голубыми глазами невидящим и безумным взглядом. Затем
напряжение спало, и, откинувшись в кресле, Линдгрен сказала ровным тоном:
— Констебль убедил меня продолжать наши ритуалы. Неповиновение.
Воссоединение после ссоры. Возобновление привязанностей, особенно к
ребенку, который скоро родится. Новая Земля: мы еще вырвем ее из рук Бога.
Если Бог еще что-то значит, хотя бы эмоционально. Может, религию вообще
лучше не упоминать. Карл дал мне только общую идею. Предполагается, что я
смогу ее изложить лучше всех. Я. Это должно вам много сказать о нашем
состоянии, правда?
Она моргнула, приходя в себя.
— Извините, — сказала она. — Я не должна была вываливать на вас мои
проблемы.
— Это проблемы общие, первый помощник, — ответила Чи-Юэнь.
— Это проблемы общие, первый помощник, — ответила Чи-Юэнь.
— Пожалуйста, зовите меня Ингрид. И благодарю. Если я вам не говорила
раньше, позвольте сказать сейчас: вы — по-своему, тихо и незаметно, — одна
из ключевых людей на корабле. Сад спокойствия… Ладно. — Линдгрен