восприятия… этот клочок? Это туманное облачко, способное стереть корабль
и пятьдесят человеческих жизней?
В его сознание ворвался шум: крики, топот, тревожные голоса. Он
выпрямился.
— Я пойду на корму, — сказал он ровным голосом. — Мне нужно
проконсультироваться с Борисом Федоровым, прежде чем обращаться к
остальным. — Линдгрен сделала движение, чтобы идти с ним. — Нет,
оставайтесь на мостике.
— Зачем? — ее терпение было на пределе. — Правила?
Он кивнул.
— Да. Вы не сняты с поста. — Подобие улыбки появилось на его худом
лице. — Если только вы не верите в Бога, правила — это единственное
утешение, которое у нас теперь осталось.
В этот момент драпировки и росписи на стенах спортзала имели не
больше значения, чем баскетбольные корзины или яркие одежды, оказавшиеся
случайно на людях. Не было времени разложить стулья. Все взгляды были
обращены на Теландера, когда он взбирался на сцену. Все стояли не
шевелясь. Пот блестел на лицах и в воздухе чувствовался его запах.
Теландер положил руки на аналой.
— Леди и джентльмены, — сказал он. — У меня плохие новости. — Скажу
сразу, что наши шансы выжить отнюдь не безнадежны, судя по имеющейся на
данный момент информации. Однако мы в беде. Случилось то, против чего
нельзя защититься, по крайней мере на нынешней, ранней стадии развития
технологии бассердовских двигателей…
— К делу, черт подери! — крикнул Норберт Вильямс.
— Тихо, вы, — сказал Реймон.
В отличие от большинства людей, которые стояли взявшись за руки, он
держался поодаль, рядом со сценой. К тускло-коричневому комбинезону он
прикрепил знак отличия.
— Вы не имеете пра…
Кто-то, должно быть, толкнул Вильямса локтем, потому что тот замолк.
— Вы не имеете пра…
Кто-то, должно быть, толкнул Вильямса локтем, потому что тот замолк.
Теландер мрачнел на глазах.
— Приборы обнаружили… обнаружили препятствие. Небольшую туманность.
Совсем крошечную, сгусток пыли и газа, не более нескольких миллиардов
километров в поперечнике. Она движется с огромной скоростью. Возможно, это
остаток облака или протозвезда. Я не знаю.
Факт тот, что мы с ней столкнемся. Примерно через двадцать четыре
часа корабельного времени. Что случится затем, мне тоже неизвестно. Если
нам повезет, мы сможем выйти из столкновения без серьезных повреждений.
Иначе… если поля будут перегружены и не смогут защитить нас… ну, мы
все знали, что это путешествие рискованно.
Он услышал, как многие судорожно вдохнули воздух, как закатываются
глаза, начинают дрожать губы, пальцы чертят знаки в воздухе. Он настойчиво
продолжал:
— Мы мало что можем сделать, чтобы подготовиться. Немного
подрихтовать, конечно; но по существу корабль уже настолько готов ко
всему, насколько это возможно. Когда приблизится момент столкновения, мы
все займем места в противоударных устройствах и наденем скафандры. Теперь
переходим к обсуждению.
Рука Вильямса взлетела из-за плеча высокого М'Боту.
— Да?
Химик побагровел, что свидетельствовало скорее о негодовании, чем о
страхе.
— Мистер капитан! Зонд-робот не докладывал ни о каких опасностях на
нашем пути. По крайней мере, в его сообщении не было ни намека на них.
Правильно? Так кто ответит за то, что мы влипли в это дерьмо?
Голоса стали громче и смешались в невнятный гул.
— Тихо! — распорядился Шарль Реймон.
Хотя он говорил негромко, его голос подействовал на всех. Несколько
человек бросили на него недовольные взгляды, но крикуны угомонились.
— Мне казалось, что я все объяснил, — сказал Теландер. — Облако
крошечное по космическим стандартам, не светящееся. Его нельзя обнаружить
на больших расстояниях. Оно имеет высокую скорость, несколько десятков
километров в секунду. Таким образом, даже если бы мы в точности повторяли
путь зонда, облако находилось бы далеко в стороне от его пути — это было
больше пятидесяти лет назад, не забывайте. Более того… мы уверены, что
зонд летел не точно там, где мы сейчас. Кроме движения Солнца и Беты Девы
относительно друг друга, примите во внимание еще и расстояние между ними.
Тридцать два световых года — это больше, чем в состоянии вообразить наши
бедные мозги. Самое слабое отклонение курса, проложенного от звезды до
звезды, означает разницу во много астрономических единиц в середине пути.
— Столкновение невозможно было предсказать, — добавил Реймон. — Этого
не должно было произойти Однако кто-то время от времени должен вытаскивать
бумажку с крестиком.
Теландер резко вскинул голову.
— Я вас не узнаю, констебль, — сказал он.
— Я вас не узнаю, констебль, — сказал он.
Реймон покраснел.
— Капитан, я старался побыстрее закончить дело, чтобы кой-какие
лопухи не задерживали вас здесь, заставляя объяснять очевидные вещи.
— Не оскорбляйте товарищей по кораблю, констебль. И, пожалуйста,
подождите говорить, пока к вам не обратятся.
— Прошу прощения, капитан.
Реймон скрестил руки на груди. Лицо его утратило всякое выражение.
Теландер сказал, тщательно подбирая слова:
— Пожалуйста, не стесняйтесь задавать вопросы, какими бы