велик и ярок, чтобы его можно было рассмотреть в сиянии заката.
— Корабль достаточно велик и ярок, когда расправлены перепонки
черпающих полей, — сказал Реймон. — Его перевели вчера на асимметричную
орбиту, это входит в финальное тестирование. Перед нашим отбытием его
переведут обратно в плоскость эклиптики.
— Я знаю, я читала программу. Но я не понимаю, зачем ежесекундно
думать о том, что происходит с кораблем.
Ведь мы еще два месяца будем
здесь. Зачем вам все это знать?
— Я всего лишь констебль, — губы Реймона скривились в ухмылке. —
Скажем так: я практикуюсь в том, чтобы быть всегда начеку.
Она искоса глянула на него. Взгляд ее стал испытующим. Они вышли на
эспланаду, к воде. По ту сторону один за другим загорались огни Стокгольма
по мере того, как ночь от домов и деревьев поднималась вверх. Но канал
оставался почти зеркален, и в небе, кроме Юпитера, светилось пока лишь
несколько искр. Было еще достаточно светло.
Реймон присел на корточки и подтянул нанятую ими лодку.
Якоря-присоски на тросах прочно крепили ее к бетону. Реймон получил
специальную лицензию, позволяющую ему парковаться практически где угодно —
настолько важным событием была межзвездная экспедиция. Он и Линдгрен
провели утро, совершая круиз вокруг Архипелага. Несколько часов среди
зелени: дома, словно выросшие на островах, как и деревья — такая же
неотъемлемая их часть; паруса, чайки и сверкание волн. На Бете Девы будет
мне приятно, и уж совсем ничего хорошего не ждет их на пути туда.
— Я начинаю чувствовать, какой же вы для меня незнакомец, Карл, —
медленно произнесла Линдгрен. — Вы всегда такой?
— Что? Моя биография зарегистрирована. Каждый может ее прочесть.
Лодка стукнулась об эспланаду. Реймон спрыгнул вниз на кубрик. Крепко
держа трос одной рукой, он подал другую своей спутнице. Она оперлась, и
его рука слегка дрогнула под ее весом.
Линдгрен села на скамью около руля. Реймон поворачивал
якорь-присоску. Межмолекулярные связи уступили с легким чмокающим звуком,
который прозвучал как ответ на плеск воды.
— Да, я думаю, что мы все выучили наизусть официальные биографии друг
друга, — кивнула она. — Ваша биография — это абсолютный минимум, которым
вы сумели отделаться при опросе.
(Шарль Жан Реймон. Статус гражданства межпланетный. Тридцать пять
лет. Родился в Антарктике, но не в одной из лучших колоний; на подземных
уровнях Полигорска. Мальчика, отец которого умер рано, ждали только
бедность и неприятности. Юношей он каким-то образом попал на Марс и
переменил множество работ, пока не начались беспорядки. Затем он сражался
с «Зебрами» и так проявил себя, что впоследствии Лунный Спасательный
Корпус предложил ему должность. Там он завершил свое образование и быстро
продвинулся в чине. Будучи полковником, он много работал над
усовершенствованием полицейского подразделения. Когда он вызвался
участвовать в экспедиции, Управляющее Бюро с радостью приняло его).
— Ничего личного, — заметила Линдгрен. — Вы что, и на психологических
тестах рассказываете официальную версию?
Реймон прошел вперед и отсоединил носовой якорь.
Он ловко спрятал оба
якоря, взялся за руль и запустил мотор. Магнитный двигатель работал
бесшумно, но лодка тотчас рванулась вперед с большой скоростью. Реймон
смотрел прямо перед собой.
— Какое это для вас имеет значение? — спросил он.
— Мы будем вместе много лет. Очень может быть, что до конца наших
жизней.
— В таком случае, почему вы решили провести со мной этот день?
— Вы сами меня пригласили.
— После того, как вы позвонили мне в отель. Вам пришлось справиться в
отделе регистрации команды, чтобы выяснить, где я остановился.
Парк Миллеса исчез в быстро сгущающейся тьме за кормой. В свете огней
вдоль канала не было видно, покраснела Линдгрен, или нет. Однако она
отвернула от Реймона лицо.
— Я действительно так поступила, — призналась она. — Я… Я думала,
что вам одиноко. У вас ведь никого нет?
— Никаких родственников. Я всего лишь путешествую по злачным местам
Земли. Там, куда мы направимся, их не будет.
Она снова подняла голову и на этот раз устремила взгляд на Юпитер —
немигающую рыжевато-белую лампу. Появились еще звезды. Линдгрен задрожала
и плотно закуталась в плащ, чтобы защититься от осенней прохлады.
— Не будет, — глухо повторила она. — Все чужое. Мы еще только-только
начали понимать и представлять тот соседний, братский мир. И пересечь
расстояние в тридцать два световых года…
— Таковы люди.
— Почему вы летите, Карл?
Его плечи поднялись и опустились.
— Неугомонность, наверное. И, честно говоря, я нажил себе врагов в
Корпусе. С одними не так обошелся, других опередил на служебной лестнице.
Я достиг такой ступени в своей карьере, что не мог продвигаться дальше, не
играя во внутренние политические игры. А это я презираю. — Их взгляды
встретились. Некоторое время оба медлили. — А вы почему?
Она вздохнула.
— Наверное, из чисто романтических побуждений. С самого детства я
считала, что должна полететь к звездам — как принц отправляется в