Он отступил назад. Хименес осталась на том же месте, всхлипывая.
— Я ничего не стану предпринимать сам, — сказал он. — Мы пойдем к
констеблю. — Он направился к выходу. — Останься здесь. Соберись с силами.
Подумай, какие аргументы ты приведешь. Я принесу одежду.
Когда они вышли наружу, Борис запросил по интеркому разговор с
Реймоном по личному вопросу. Он не заговаривал с Хименес, и она с ним, по
дороге в каюту.
Как только они оказались внутри, она схватила его за руки.
— Борис, твой собственный ребенок, ты не можешь… и скоро пасха…
Он сжал ее руки в своих.
— Успокойся, — велел он. — Вот. — Он дал ей бутылку, специально
приспособленную для питья в невесомости, с небольшим количеством текилы. —
Это поможет. Не пей много. Тебе понадобится способность рассуждать.
В дверь позвонили. Федоров впустил Реймона и закрыл за ним дверь.
— Хотите глоток спиртного, Шарль? — спросил инженер.
Перед ним было лицо, похожее на забрало боевого шлема.
— Лучше мы сначала обсудим вашу проблему, — сказал констебль.
— Лучше мы сначала обсудим вашу проблему, — сказал констебль.
— Маргарита беременна, — произнес Федоров.
Реймон спокойно висел в воздухе, слегка придерживаясь за поручень.
— Пожалуйста… — начала Хименес.
Реймон жестом велел ей замолчать.
— Как это случилось? — спросил он негромко.
Она попыталась объяснить, и не смогла говорить. Федоров в нескольких
словах обрисовал ситуацию.
— Понятно. — Реймон кивнул. — Примерно семь месяцев, да? Почему вы
разговариваете со мной? Вам следовало обратиться прямо к первому
помощнику. В любом случае она будет решать, как поступить. У меня нет
никаких прав, кроме как арестовать вас за серьезное нарушение правил.
— Вы… Я думал, что мы друзья, Шарль, — сказал Федоров.
— Я служу кораблю в целом, — ответил Реймон столь же монотонно, как
прежде. — Я не могу мириться с эгоистичными действиями кого бы то ни было,
если они угрожают жизни остальных.
— Один крошечный ребенок? — крикнула Хименес.
— А сколько еще детей захотят иметь другие?
— Неужели мы должны ждать вечно?
— Разумнее подождать до тех пор, пока вы не будете знать, каково наше
будущее. Вполне возможно, что ребенок, рожденный сейчас, проживет недолго
и умрет страшной смертью.
Хименес сомкнула руки на животе.
— Вы не можете убить его! Не можете!
— Успокойтесь, — резко бросил Реймон. Она задохнулась, но
повиновалась. Он перевел взгляд на Федорова. — А вы что думаете, Борис?
Русский медленно отодвигался назад, пока не оказался рядом со своей
женщиной. Он привлек ее к себе и произнес:
— Аборт — это убийство. Может быть, она была не права. Но я не верю,
что мои товарищи по кораблю — убийцы. Я умру, но не допущу этого.
— Без вас мы окажемся в трудном положении.
— Вот именно.
— Ну… — Реймон отвел взгляд. — Вы еще не сказали, что, по-вашему,
могу сделать я.
— Я знаю, что вы можете сделать, — сказал Федоров. — Ингрид захочет
сохранить эту жизнь. У нее может не хватит решимости сделать это без
вашего совета и поддержки.
— Хм. Хм. Так. — Реймон побарабанил пальцами по переборке. — Ситуация
складывается не самым худшим образом, — сказал он наконец задумчиво. —
Можно извлечь из нее даже некоторые положительные аспекты. Если мы сможем
представить ее как случайность, как недосмотр, вместо преднамеренных
действий… Собственно говоря, отчасти это так и было. Маргарита
действовала безумно — но насколько нас всех сейчас можно назвать
нормальными? Хм. Предположим, мы объявим некоторое послабление правил.
Будет дозволено весьма ограниченное число рождений. Мы подсчитаем, сколько
детей выдержит экосистема, и желающие женщины вытянут жребий.
Я не думаю,
что желающих будет много… в нынешних обстоятельствах. Соперничество
будет невелико. Появление новорожденных, над которыми можно будет квохтать
и о которых нужно будет заботиться, снимет часть напряжения.
На миг его голос возвысился.
— Дети — это еще и залог смелости, клянусь Богом. И новая причина
выжить. Да!
Хименес попыталась дотянуться до него и обнять. Реймон отстранил ее.
Не обращая внимания на плач и смех женщины, он приказал инженеру:
— Успокойте ее. Я обговорю вопрос с первым помощником. В нужный
момент мы все встретимся и проведем совещание. Пока никому ни слова.
— Вы… отнеслись ко всему… так спокойно, — сказал Федоров.
— Как же еще? — резко спросил Реймон. — У нас и так слишком много
этих проклятых эмоций. — На мгновение забрало его шлема поднялось. На сей
раз наружу выглянула маска смерти. — До черта много!!! — выкрикнул он.
Реймон рывком широко распахнул дверь и вырвался в коридор.
Будро всматривался в видеоскоп. Галактика, к которой стремилась
«Леонора Кристина», рисовалась сине-белой дымкой на темном, неясном поле
зрения. Когда он отошел от видеоскопа, лоб его прорезали глубокие морщины.
Он подошел к главной консоли. Шаги глухо стучали — возвращенным весом
(корабль пересекал пространство между семействами).
— Неправильно, — сказал он. — Я видел их слишком много.
— Ты имеешь в виду цвет? — спросил Фокс-Джеймсон. Навигатор попросил