корабля была невесомость. Поговаривали о том, чтобы использовать боковые
ионные реактивные двигатели, чтобы придать кораблю боковое вращение и
таким образом обеспечить центробежную псевдогравитацию. Несмотря на размер
корабля, это бы создало эффекты радиальный и Кориолиса, что привело бы к
новым трудностям.
Проходили томительные недели, пока снаружи менялись геологические
эпохи.
Реймон открыл дверь в свою каюту. Усталость сделала его неосторожным.
Оттолкнувшись чуть сильнее, чем надо, от переборки, он разжал руку, и его
отшвырнуло. Мгновение он кувыркался в воздухе. Затем врезался в
противоположную сторону коридора, оттолкнулся и полетел обратно через
коридор. Оказавшись в каюте, он схватился за поручень, прежде чем закрыть
дверь.
В этот час он ожидал застать Чи-Юэнь Ай-Линг спящей. Но она не спала,
плавая в воздухе в нескольких сантиметрах над их соединенными кроватями,
привязанная веревкой. Когда он появился, она чересчур быстро выключила
библиотечный экран.
— Неужели ты тоже?
Вопрос Реймона прозвучал слишком громко. Они так привыкли к пульсации
двигателя, равно как к силе ускорения, что невесомость все еще наполняла
корабль тишиной.
— Что?
Ее улыбка была неуверенной и озабоченной. В последнее время они редко
бывали вместе. У него было слишком много работы в этих изменившихся
условиях — организация, командование, лесть, планирование. Он приходил
сюда только для того, чтобы урвать те крохи сна, которые удавалось.
— Ты тоже больше не можешь спать в невесомости? — спросил он.
— Нет. То есть, могу. Странный, зыбкий сон, полный сновидений, но я
чувствую себя после него вполне отдохнувшей.
— Хорошо, — вздохнул он. — А на корабле еще два случая.
— Бессонницы, ты хочешь сказать?
— Да. На грани нервного срыва. Как только начинают дремать,
просыпаются с криком. Кошмары. Я не уверен, действует ли на них
невесомость сама по себе, или это только последняя капля, высвобождающая
стресс. Урхо Латвала тоже не знает. Я только что совещался с ним. Он хотел
знать мое мнение: что делать когда закончатся успокоительные средства.
— Что ты предложил?
Реймон состроил гримасу.
— Я сказал ему, кто, по-моему, должен получать лекарства обязательно,
а кто может некоторое время продержаться без них.
— Ты же понимаешь, что беда не только в психологии, — сказала
Чи-Юэнь. — Усталость. Обыкновенное физическое утомление от постоянных
усилий что-то делать в невесомости.
— Разумеется. — Реймон зацепился одной ногой за перекладину, чтобы
удержаться на месте, и принялся расстегивать комбинезон. — И совершенно
напрасно. Опытные космонавты знают, как с этим справиться, и ты знаешь, и
я, и еще несколько человек. Мы не доводим себя до изнеможения, пытаясь
скоординировать мышцы. Это наземные увальни-ученые так поступают.
— Сколько еще, Шарль?
— Это? Кто знает? Они собираются реактивировать силовые поля, на
минимальной мощности за счет внутренней энергетической установки — завтра.
Предосторожность, на случай, если мы встретим более плотную материю
раньше, чем ожидается. Последний срок, который я слышал насчет того, когда
мы достигнем окраин клана, это неделя.
Она облегченно расслабилась.
— Столько мы продержимся. А потом… будем на пути к нашему новому
дому.
— Надеюсь, что так, — проворчал Реймон. — Он спрятал одежду, немного
дрожа, хотя воздух был теплым, и взял пижаму.
Чи-Юэнь рванулась. Но привязь ее остановила.
— Что ты хочешь этим сказать? Ты что, не знаешь наверняка?
— Послушай, Ай-Линг, — сказал он голосом человека, полностью
исчерпавшего свои силы, — ты, как и остальные, слушала сводку наших
проблем с инструментами. Как, тысяча проклятий и еще одно, можешь ты
ожидать точного ответа на что бы то ни было?
— Я прошу про…
— Разве можно обвинять офицеров, если пассажиры не слушают их
доклады, не хотят понять? — голос Реймона возвысился в гневе. — Некоторые
из вас снова упали духом. Некоторые отгородились апатией, или религией,
или сексом, или чем-нибудь еще, пока не перестали воспринимать
происходящее. Большинство из вас — ну да, это БЫЛО полезно, работа в
научно-исследовательских проектах, но это само по себе стало защитной
реакцией. Еще один способ сужения вашего внимания, пока вы не исключите из
своего сознания большую гадкую вселенную. А теперь, когда невесомость
мешает вам, вы точно так же заползли в свои чудные норки. — В голосе его
появились гневные нотки: — Продолжайте в том же духе. Делайте, что хотите.
Только не приходите и не долбите меня. Понятно?
Он набросил пижаму, подплыл к кровати и закрепил вокруг пояса
страховочную веревку. Чи-Юэнь потянулась, чтобы обнять его.
— О, милый, — прошептала она. — Прости меня. Ты так устал… так
устал.
— Мы все устали, — сказал он.
— Ты — больше всех.
Она провела пальцами по его скулам, выступающим под туго натянувшейся
кожей, по глубоким складкам, по запавшим и воспаленным глазам.
— Почему ты не отдыхаешь?
— Я бы хотел.
Она развернула его тело горизонтально, заставила его удобно