столкнуться с чем-нибудь, что нас уничтожит; в лучшем случае нас ждут годы
в тесной и скудной обстановке. Неужели вы ждете, что это никак не скажется
на людях?
— Конечно жду, что скажется, мадам, — сказал Реймон. — Я жду, что они
не будут вести себя так, чтобы еще больше усугублять положение.
— В этом есть доля истины, — уступила Линдгрен.
Нильсон скорчился и надулся.
— Я пытался избавить их от разочарования в конце этого полета, —
пробормотал он.
— Вы абсолютно уверены, что не потворствовали своему эго? — вздохнула
Линдгрен. — Неважно. Ваша позиция обоснована.
— Нет, это не так! — возразил Реймон. — Он получил один процент,
принимая в расчет все звезды. Но очевидно, что мы не будем отвлекаться на
красные карлики — которых большинство — или голубые гиганты, или что-либо
другое за пределами достаточно узкого спектрального класса. Что сильно
ограничивает радиус поиска.
— Примем фактор ограничения, равный десяти, — сказал Нильсон. — Я не
очень-то в это верю, но давайте примем, что у нас есть десятипроцентная
вероятность найти Nova Terra у любой из звезд класса Солнца, к которой мы
приблизимся.
Для этого все равно требуется проверить пять звезд, чтобы
получить наши равные шансы. Десять лет? Больше — похоже на двадцать, если
принять все во внимание. Самые молодые из нас уже будут не молоды. Выход
столь многих из репродуктивного возраста означает соответствующую потерю
наследственности; а наш генетический набор и так минимален для основания
колонии. Если мы подождем несколько декад, прежде чем обзаводиться детьми,
их просто не будет недостаточно. Лишь немногие вырастут настолько, что
смогут сами о себе позаботиться к тому моменту, когда их родители станут
беспомощными. И в любом случае человечество вымрет за три-четыре
поколения. Видите ли, я кое-что знаю о дрейфе генов.
Он приобрел самодовольный вид.
— Я не хотел никого огорчать, — сказал он. — Моим стремлением было
помочь, продемонстрировав, что ваша концепция пионеров, концепция
поселения человечества в новой галактике… что это на самом деле
инфантильная фантазия, каковой она и является.
— У вас есть альтернатива? — настойчиво спросила Линдгрен.
У Нильсона начался нервный тик.
— Ничего кроме реализма, — сказал он. — Принять факт, что мы никогда
не покинем этот корабль. Приспособить наше поведение к этому факту.
— Именно по этой причине вы увиливаете от исполнения своих
обязанностей? — потребовал ответа Реймон.
— Мне не нравится ваша терминология, сэр, но действительно нет
никакого смысла строить приборы для полета на большие расстояния. Куда бы
мы ни попали, для нас не будет никакой разницы. Я не могу даже отнестись с
энтузиазмом к предложениям Федорова и Перейры касательно системы
жизнеобеспечения.
— Вы понимаете, я полагаю, — сказал Реймон, — что для половины людей
на корабле логическим выходом, как только они решат, что вы правы, будет
самоубийство.
— Возможно, — пожал плечами Нильсон.
— Неужели вы сами настолько ненавидите жизнь? — спросила Линдгрен.
Нильсон приподнялся и снова упал на стул. Он сглотнул. Реймон удивил
обоих своих слушателей, поменяв манеру поведения на более мягкую:
— Я притащил вас сюда не только для того, чтобы вы прекратили мрачные
бредни. Я бы хотел узнать, почему вы не размышляете над тем, как улучшить
наши шансы?
— Как это можно сделать?
— Именно это я и хотел бы от вас услышать. Вы — эксперт по
наблюдениям. Насколько я помню, дома вы руководили программами, в ходе
которых было найдено около пятидесяти планетных систем. Вы
идентифицировали отдельные планеты и классифицировали их на расстоянии в
несколько световых лет. Почему вы не можете сделать то же самое для нас?
Нильсон взвился.
— Смешно! Я вижу, что мне придется пояснять тему в терминах детского
садика.
— Смешно! Я вижу, что мне придется пояснять тему в терминах детского
садика. Вы потерпите, первый помощник? Слушайте внимательно, констебль.
Допустим, что расположенный в космосе прибор очень больших размеров
может различить объект размером с Юпитер на расстоянии нескольких
парсеков. Это при условии, что объект получает хорошее освещение, но при
этом не теряется в сиянии своего солнца. Допустим, что посредством
математического анализа данных о возмущениях, собранных на протяжении лет,
можно вывести некоторую гипотезу о сопутствующих планетах, которые
чересчур малы, чтобы попасть на снимок. Двусмысленности в уравнениях могут
быть в некоторой степени разрешены тщательным интерферометрическим
изучением явлений вроде вспышек на солнце; планеты оказывают
незначительное влияние на эти циклы. Но, — его палец уперся Реймону в
грудь, — вы не понимаете, насколько не надежны такие результаты.
Журналисты всегда готовы с восторгом раструбить, что обнаружена еще одна
планета класса Земли. Однако всегда оставалось фактом, что это всего лишь
одна из возможных интерпретаций данных. Только одно среди многочисленных
возможных распределений размера и орбиты. Подверженных огромной