размеры, что обедающие могли вытянуть ноги и отдохнуть. По соседству
находились любительские мастерские, клубная комната для сидячих игр,
бассейн, крошечные сады и беседки. Некоторые из конструкторов корабля
возражали против того, чтобы на этом уровне устанавливали боксы
сновидений. Они утверждали, что дверь этой комнаты некстати напомнит
людям, которые придут сюда развлекаться, что они должны довольствоваться
призрачными заменителями оставленных ими вещей. Но в сущности этот процесс
тоже был разновидностью отдыха.
Путешествие только началось. Атмосфера была на грани истерического
веселья. Мужчины скандалили чуть ли не до драк, женщины болтали, за едой
все чрезмерно смеялись, часто устраивались танцы, которые служили поводом
для флирта. Проходя мимо спортзала, Реймон через открытую дверь увидел
гандбольный матч в разгаре. При низкой гравитации, когда можно в прямом
смысле слова ходить по стенкам, зрелище было захватывающим.
Реймон продолжал путь к бассейну, который располагался в углублении
(пройти к нему можно было из главного коридора). Он свободно вмещал
нескольких человек. Но в это время, в 21:00, там никого не было. На краю
бассейна, нахмурившись, стояла Джейн Сэдлер. Эта крупная брюнетка с
обыкновенными чертами лица была канадкой, биотехником в органоциклическом
отделении. Шорты и тенниска подчеркивали ее прекрасную фигуру.
— Что-то случилось? — спросил Реймон.
— А, привет, констебль, — ответила она по-английски. — Все в порядке.
Я просто никак не соображу, как лучше украсить это место. Я должна
представить рекомендации нашему комитету.
— Разве они не решили устроить подобие римских терм?
— Угу. Но на все сразу нужно слишком много места. Нимфы и сатиры,
тополиные рощи, храмы — что еще? — Она рассмеялась. — Черт с ним со всем.
Я предложу ограничиться нимфами и сатирами. Если мы нарисуем плохо, всегда
можно будет переделать, пока у нас не кончится краска. Это обеспечит нам
занятие на будущее.
— Кто сможет продержаться пять лет — и еще пять, если нам придется
вернуться, — только на хобби? — медленно произнес Реймон.
Сэдлер снова рассмеялась.
— Никто. Не морочьте себе голову. У каждого на борту расписана полная
программа работ, вне зависимости от того, чем именно он собрался заняться
— теоретическими исследованиями, созданием величайшего романа космического
века или изучением греческого языка, давая взамен уроки тензорного
исчисления.
— Конечно. Я видел предложения. Они имеют какой-то смысл?
— Констебль, расслабьтесь! Другие экспедиции осуществили это, и
остались в более-менее здравом рассудке. Почему бы нам этого не сделать?
Вы пришли плавать — плавайте. — Она усмехнулась еще шире. — Окунитесь с
головой.
Реймон изобразил подобие улыбки, снял одежду и повесил ее на вешалку.
Сэдлер присвистнула.
— Ну и ну, — сказала она. — До сих пор я видела вас только в
комбинезоне. Неплохая коллекция бицепсов, трицепсов и прочего. Занимаетесь
гимнастикой?
— Такая у меня работа. Нужно поддерживать форму, — неловко ответил
он.
— Когда-нибудь, когда будете не на дежурстве, загляните ко мне в
каюту — позанимаемся, — предложила она.
— Я бы с удовольствием, — ответил он, оглядывая ее с головы до ног, —
но мы с Ингрид сейчас…
— Ну да, конечно. Я это в шутку. Ну, почти в шутку. Похоже, у меня
скоро тоже будет постоянный партнер.
— Правда? Кто, если не секрет?
— Элоф Нильсон. — Она подняла руку. — Нет, не надо мне ничего
говорить. Он не Адонис, это верно. И ведет себя иногда не лучшим образом.
Но у него великолепный ум, лучший ум на корабле, по-моему. Слушая его,
невозможно соскучиться. — Она отвела взгляд. — И он тоже очень одинок.
Реймон некоторое время стоял молча.
— Ты очень хорошая, Джейн, — сказал он. — У нас с Ингрид здесь
встреча. Почему бы тебе к нам не присоединиться?
Она склонила голову набок.
— Ей-богу, ты все-таки прячешь человеческую душу под шкурой
полисмена! Не бойся, я не выдам твою тайну. И я не останусь. Уединения
нелегко добиться.
Пока у вас есть такой шанс, наслаждайтесь им.
Она махнула рукой и ушла. Реймон смотрел ей вслед, потом перевел
взгляд на воду. Он так и стоял, пока не пришла Линдгрен.
— Прости, что задержалась, — сказала она. — Сообщение с Луны. Еще
один идиотский запрос, как у нас дела. Я определенно обрадуюсь, когда мы
уже выберемся в Большую Глубину.
Она поцеловала Реймона. Он едва ответил на поцелуй. Линдгрен сделала
шаг назад, облако беспокойства набежало на ее лицо.
— В чем дело, дорогой?
— Как ты считаешь, я чересчур жесткий? — напрямик спросил он.
Она не смогла ответить сразу. Флюоресцентный свет сиял на ее
соломенных волосах, ветерок от вентилятора слегка шевелил их. От арки
входа доносились звуки игры в мяч. Наконец она произнесла:
— Почему ты спрашиваешь?
— Одно замечание в разговоре. Собеседник хотел сделать мне приятное,
но это все равно было немного больно.
Линдгрен нахмурилась.
— Я тебе уже говорила, что ты нажимал сильнее, чем мне бы хотелось, в
тех нескольких случаях, когда ставил кого-нибудь на место. На корабле нет