подбородком. Она замурлыкала. — Еще?
К ней вернулась серьезность.
— Это то, над чем я думала.
Он нахмурил брови.
— Понимание между нами. Мы оба вели свободный образ жизни. По крайней
мере, ты — в последние несколько месяцев. — Его лицо потемнело. Она упрямо
продолжала. — Для меня это не было так уж важно. Если даже не говорить обо
всем остальном, эти намеки и попытки, весь ритуал ухаживания, снова и
снова… он мешает моей работе. Я развиваю некоторые идеи относительно
планетных ядер. Для этого нужно сосредоточение. Мне бы помогло постоянное
партнерство.
— Я не хочу ни о чем договариваться, — угрюмо сказал он.
Она обхватила его за плечи.
— Я понимаю. Я ничего не прошу. И не предлагаю. Просто ты нравишься
мне все больше и больше. Ты спокойный и сильный человек, вежливый — во
всяком случае, со мной. Я бы могла жить счастливо с тобой — ничего
особенного ни с моей, ни с твоей стороны, просто союз, на глазах всего
корабля — столько, сколько мы оба будем этого хотеть.
— Решено! — воскликнул он и поцеловал ее.
— Так быстро? — спросила она изумленно.
— Я тоже думал над этим. И я устал от игр. С тобой должно быть легко
жить вместе. — Он провел рукой по ее боку и бедру. — Очень легко.
— Сколько твоего сердца в этих словах? — И сразу же она засмеялась. —
Нет, прошу прощения, такие вопросы исключены… Переселимся в мою каюту? Я
знаю, что Мария Тумаджан не станет возражать поменяться с тобой местами.
Все равно она держит свою половину отгороженной.
Все равно она держит свою половину отгороженной.
— Хорошо, — сказал он. — Милая, у нас еще почти целый час до
завтрака…
«Леонора Кристина» приближалась к третьему году своего путешествия,
или десятому году по счету звезд, когда ее настигла беда.
7
Внешний наблюдатель, неподвижный по отношению к звездам, мог бы
заметить это раньше, чем люди на корабле; ибо при такой скорости корабль
волей-неволей летел наполовину вслепую. Даже не имея лучших датчиков, чем
на корабле, этот наблюдатель знал бы о катастрофе заранее, за несколько
недель. Но он все равно не смог бы предупредить.
И в любом случае никакого наблюдателя не было: только ночь, усыпанная
бесчисленными далекими солнцами, замерзшая река Млечного Пути и редкое
призрачное мерцание туманности или сестры-галактики. В девяти световых
годах от Солнца корабль был безгранично одинок.
Автоматический сигнал тревоги поднял капитана Теландера. Пока он
боролся со сном, по интеркому раздался голос Линдгрен:
— Kors i Herrens namn!
Ужас, прозвучавший в этих словах, мгновенно стряхнул с капитана
остатки сна. Ничего не ответив, он выбежал из каюты.
Так случилось, что он был одет. Убаюканный однообразием времени,
капитан Теландер читал роман, проецируемый из библиотеки, и задремал в
кресле. Затем челюсти вселенной сомкнулись.
Он не обращал внимания на пестрые рисунки, которые покрывали
переборки коридоров, на пружинящий под ногами пол, на запахи роз и
грозового ливня. В его сознании громко отдавалась вибрация двигателя.
Металлическая лестница дробно стучала под его торопливыми шагами, звук
отдавался эхом в колодце.
Капитан выбрался уровнем выше и поднялся на мостик. Линдгрен стояла
рядом с видеоскопом. В сложившихся обстоятельствах на этот прибор нельзя
было рассчитывать. Истину могли поведать приборы, которые мерцали на всей
передней панели. Но взгляд Ингрид не отрывался от экрана видеоскопа.
Капитан проскользнул за ее спиной. Аварийный сигнал, который вызвал
его сюда, все еще ярко светился на экране, подсоединенном к
астрономическому компьютеру. Взгляд его прошелся по окружающим датчикам и
дисплеям. Щелкнуло устройство выдачи и из щели показалась распечатка. Он
схватил ее. Буквы и цифры представляли определение количества: подробности
после запятой, после того, как поступило больше данных и было произведено
больше вычислений. Первоначальное MENE, MENE на панели было нетронутым.
Капитан ударил по кнопке общей тревоги. Взвыли сирены, звонкое эхо
разнеслось по коридорам. По интеркому он отдал приказ всем, кто свободен
от дежурства, явиться в спортзал вместе с пассажирами. И тут же резко
добавил, что будут включены все каналы связи, так что находящиеся на вахте
тоже смогут принять участие в собрании.
— Что нам делать? — крикнула Линдгрен во внезапной тишине.
— Боюсь, очень немногое. — Теландер подошел к видеоскопу. — Здесь
что-нибудь видно?
— Едва-едва, по-моему. Четвертый квадрант.
Она закрыла глаза и отвернулась от капитана.
Он счел само собой разумеющимся, что она имела в виду проекцию
непосредственно впереди по курсу корабля, и стал вглядываться в картину.
При большом увеличении изображение бросилось ему в глаза. Картина была
несколько затуманена и искажена. Оптические проводники не могли
компенсировать такие скорости. Но он видел точки звезд — бриллиант,
аметист, рубин, топаз, изумруд, — сокровища Фафнира. Почти в центре горела
Бета Девы. Она должна быть очень похожа на родное Солнце, но спектральное
смещение придало ей оттенок ледяной голубизны. И вот, на грани