По сторонам лучше смотрите.
А чего тут особо смотреть? Лес как лес. А засаду, организуй ее мало мальски знакомый с местностью человек, мы все равно не углядим. И тем
не менее совет не лишен здравого смысла. Я вздохнул и поднял глаза к небу. Оно действительно такое серое или мне только кажется?
Высоченные сосны, словно гигантские стрелы, тянулись к небу, густые елки темно зеленой стеной выстроились вдоль обочин, на которых оставили
после себя глубокие промоины стекавшие в низины ручьи.
И именно в одну из таких промоин и угодило колесо кареты проповедника. Едва удержавшийся от падения Арчи тут же спрыгнул на землю, а
охранники священника начали прикидывать, как бы половчее вытащить экипаж. И к тому же при этом не поломать ось.
— Смотрите, еж! — воскликнул вдруг один из уже закатавших рукава камзола солдат. — Ну что, братцы, забацаем печеного ежа на ужин?
Охрана проповедника одобрительно загудела, но тут что то хлопнуло, и во все стороны полетели серые ошметки. И не только они — сотни иголок
взорвавшегося ежа разлетелись, прошивая тела сгрудившихся в кучу охранников. Находившиеся с другой стороны кареты Арчи и трое
телохранителей уцелели, а остальным не помогли даже доспехи: иглы без труда пробивали и стальные панцири.
Шутник удивленно уставился на глубоко засевшую в моем щите иголку, потом перевел взгляд на точно такую же иглу, пробившую одну из пластин
бригандины у него на груди, и медленно осел на дорогу. Я бросился к нему, но тут из леса полетели стрелы. Жертвами первого залпа стали
вернувшиеся к карете конники, и вовсе не у всех латы отразили выпущенные из кустов короткие стрелы, тем более что большинство их с просто
нечеловеческой меткостью оказались нацелены в стыки защитных пластин, кольчужные вставки и не защищенные доспехами места.
Получивший стрелу в бедро капрал Брольг вывалился из седла и сдернул за собой лейтенанта, который оторопело уставился на торчащее меж
пластин наруча древко. Арчи, рванув дверь, заскочил в карету, а не растерявшийся Линцтрог погнал пехотинцев в росший на левой обочине
ельник. Выстрелы оттуда почти сразу же прекратились, и выпустившие наугад арбалетные болты волонтеры бросились вслед за капралом.
Подняв щит, я попытался прикрыть потерявшего сознание Шутника, но тут тайнознатец вдруг совершенно спокойно вышел на середину дороги и,
повернувшись лицом к правой обочине, что то тихонько произнес. Он не повышал голос, не размахивал руками, не творил темную волшбу, но слова
его были наполнены такой силой, что в ответ лес заплакал.
Лес заплакал, и слезы его были полны огня.
Выступившие на сосновой коре капли смолы полыхнули нестерпимым жаром, и столетние деревья, словно сухие былинки, прогорели в одно
мгновение.
Яркое пламя побежало по мохнатым лапам елей, и на землю посыпался серый пепел хвои. По лесу понесся многоголосый стон пожара, и
в нем растворились вопли сгоравших заживо людей.
Не обращая внимания на бьющий в лицо жар, Бернард ступил на выжженную обочину, и стена огня сдвинулась в глубь леса. Каждый шаг давался
тайнознатцу с трудом, но, проваливаясь по щиколотку в пепел, он упрямо шел вперед. Болтавшиеся на его хламиде брелоки расплавленным
серебром закапали на землю, а огневику не было до этого никакого дела — сейчас он не замечал ни пытавшиеся обвить ноги путы стремительно
выросшей черной травы, ни устремленные в него стрелы. Колючие стебли, едва коснувшись сапог тайнознатца, вяли и иссыхали, короткие стрелы
вспыхивали и в мгновение ока рассыпались в прах в клубившемся вокруг фигуры колдуна раскаленном воздухе.
Осознав, что еще мгновение — и схватка будет проиграна, из кустов на нас набросились устроившие засаду мятежники. Самая ожесточенная рубка
разгорелась у кареты проповедника, но и к тайнознатцу устремилось сразу несколько человек.
Приняв на щит нанесенный сверху вниз удар моргенштерном, я рубанул рыжеволосого мятежника по бедру чуть ниже звеньев короткой кольчуги.
Выпростал обратно окрасившийся кровью меч и тут же отшатнулся в сторону. Тяжелый боевой топор прошел мимо, и напрыгнувший откуда то сбоку
его бородатый хозяин слишком сильно подался вперед, пытаясь удержать оружие в руках. Я направил меч аккурат в промежуток между краем шлема
и воротом кольчужной рубахи. Тяжелое и не слишком острое лезвие скорее раздробило, чем перерубило позвонки, а в следующее мгновение сзади
кто то попытался разрубить меня напополам. К счастью, нападавший немного промахнулся, и направленный вкось клинок соскользнул по спасшей
мне жизнь кольчуге.
Я немедленно развернулся, подставил под летевшее в лицо лезвие меча верхний край щита и нанес ответный удар. Вот только опыта моему
противнику было не занимать, и, сумев захватить мечеломом пехотный клинок, он вывернул его непривычную рукоять у меня из руки.
Опережая следующий удар, я отпрыгнул назад и неожиданно почувствовал, как что то сдавило правую лодыжку. Опустил глаза и обмер: ногу обвил
за считаные мгновения проклюнувшийся из земли черный росток. Выстрелившие из лопнувших почек шипы почти в мизинец длиной заскользили по
сапогу, пытаясь проколоть толстую кожу, но шкура черной лягушки оказалась на редкость прочной и смогла защитить ногу от взбесившейся травы.
Понявший причину моего замешательства мятежник вновь замахнулся мечом, но вдруг, подавшись вперед, рухнул на дорогу с пробившим кольчугу