начала дождя или уже здесь переоделся? А что, мог и переодеться. С такого станется. Спеси то вон, будто цельный эрл, а то и маркграф, но
последний медяк на кон ставлю: парнишка — простой эсквайр. Вот и с мечами у него только двое из слуг. Может, попробовать к ним в попутчики
напроситься? Нет, не выгорит.
Разместившимся за соседним столом уроженцам Заозерья вполне могло оказаться со мной по пути, но я бы скорее предпочел путешествовать один,
нежели в их обществе. Слишком уж вид у них подозрительный: загорелые лица, бритые головы, длинные усы, одежда хоть и добротная, но весьма
потертая, движения уверенные и неторопливые, как у привыкших к оружию ветеранов. Все вооружены: длинный меч, две сабли, боевой топор,
прислоненное к стене короткое копье с широким листообразным наконечником. Даже подумать страшно, сколько заозерцам пришлось отвалить в
церковную казну золота за патенты. Или они на службе у кого из лендлордов состоят? Нет, вряд ли, больно уж рожи бандитские. Или вольные
наемники, или еще какие искатели приключений на свою голову. Ни то, ни другое меня не устраивало.
Странно, и чего их из своих степей аж к Западному побережью занесло? Сразу видно, они здесь гости нечастые — местные на них чуть все зенки
не проглядели. Никак на шаровары и короткие жилетки с украшенными сложной вышивкой воротничками насмотреться не могут. Тоже развлечение.
Нет, к заозерцам я даже подходить не стану. Вон неведомо как затесавшийся к ним в компанию горец так весь и извертелся на месте, в сторону
гномов поглядывая. Все знают: Медвежий склон с карликами кровники, им даже просто находиться в одной комнате друг с другом все равно, что
шило в известном месте терпеть. Неровен час, какая заварушка начнется, а у меня и своих неприятностей хватает.
У противоположной стены за тройкой сдвинутых к камину столов расслаблялась ватага крепких парней. Судя по нашитым на плащи и куртки
эмблемам — копье и топор на золотом щите, — ребята были из Гильдии охранников.
Судя по нашитым на плащи и куртки
эмблемам — копье и топор на золотом щите, — ребята были из Гильдии охранников. Вот это уже интересней. Раз они пиво трескают и им за это
головы не поотрывали, значит, заказ выполнили и должны искать новый. А лучшего места для этого, чем порт, поблизости не найти. Глядишь,
чего и получится.
В этот момент от наблюдений меня отвлек хриплый простуженный голос:
— Чего изволите?
Смотри ка, сам трактирщик выполз из за стойки, не стал дожидаться, пока служанки освободятся.
— Похлебать чего нибудь. И вина горячего.
— Вина не держим.
— Тогда пива кружку. — Не держат они. А дворянчик что сидит лакает? Или он с собой привез?
Чернявый трактирщик, лицо которого, несмотря на обвисшие щеки, напоминало острую крысиную морду, кивнул и, не проронив ни слова, направился
к стойке. Видок у меня, наверное. Уж если хозяин захудалого трактира парой слов не перекинулся…
Вернулся толстяк, надо сказать, весьма быстро. Выставил с подноса на стол щербатую миску с густым луковым супом, кружку темного пива и
ломоть намазанного куриным паштетом хлеба и, потирая волосатое запястье левой руки, выжидательно посмотрел на меня.
Ишь ты, как торопится! Не иначе, побыстрее избавиться хочет. И рядом ведь встал, не уходит. Сопит. Пялится. Денег ждет. Вот сволочь!
Ничего не оставалось, как расплатиться. Серебряная монета прокатилась через весь стол и исчезла меж пальцев трактирщика. Все, последний
шлем разменял.
Теперь настал мой черед сверлить хозяина взглядом. Ну, давай, попробуй только сдачу зажать.
Покопавшись в кармане фартука, трактирщик небрежным движением бросил на стол несколько серебряных монеток. Нет, он точно издевается! Эх, не
было бы стражников, набил бы морду и на вышибалу не посмотрел.
Ладно, что он там швырнул? На столешнице лежали три щита и еще три монетки помельче — в полщита каждая. Получается, трапеза обошлась мне в
серебряк . Дороговато. Да ну и тень с ним. Не устраивать же скандал из за пары медяков.
Еда несколько улучшила испорченное настроение. Суп оказался сытным и вкусным. А вот паштет подкачал. Гадость редкостная. Специй переложили?
Какой то вкус подозрительный. Впрочем, горькое и густое пиво быстро заглушило неприятный привкус.
Отставив пустую кружку, я облокотился локтями на стол и уставился на лежащие передо мной деньги. Шесть монет — это много или мало? Серебро,
конечно, не медь, но если заплатить за ночлег и завтрак, то на дорогу останется не так уж и много.
Точнее — почти ничего и не останется. И что делать? Не ночевать же в такую непогоду под открытым небом. Дождь как из ведра льет, и холод
собачий.
От невеселых раздумий меня оторвал стук входной двери. Надо же, еще кто то кроме меня в такую погоду по улице шляется!
Вошедшим оказался один из селян, который перебрал и, видимо, выходил на улицу освежиться. Помогло ему это мало: на ногах он держался
нетвердо, да и мотало его из стороны в сторону, как матроса во время шторма. Один из зигзагов привел пьяницу к столу гномов, и сидевший с
краю коротышка брезгливо отпихнул его в сторону. Крестьяне заворчали, но в драку не полезли.
Врезавшийся в стену пьянчужка повис на перилах ведущей на второй этаж лестницы, перевел дыхание и вдруг, покачнувшись, чуть не свалился ко