Через системы наблюдения, «опекающие» причал, Рихард увидел деловито бегущих вниз солдат. Белое лицо Бейсна, неправдоподобно сосредоточенное, выражением похожее на личико младенца, выковыривающего глаз у плюшевого мишки, было вторым в этой муравьиной цепочке.
Тяжелые ботинки топали по пирсу. Несколько человек, как обезьяны, по тросам вскарабкались на борт яхты, которую прилив поднял на несколько футов вверх. Узкие сходни с белыми нитками канатов-перил сползли вниз. Тотчас наверх устремились люди. Они бегом поднимались наверх и рассредоточивались по палубе. Действовали все так слаженно, словно не одам раз тренировались.
Но в остальном эти люди мало напоминали обученный военный отряд. Хорошо, если каждый четвертый сохранил оружие. А значительная часть даже не была одета как следует. Вероятно, так выглядели бы спасающиеся с тонущего корабля. Толпа на пирсе начала уменьшаться: сверху больше никто не спускался. Странно, но ни один не сел на катер. Хотя даже большая яхта Вулбари была маловата для такого количества людей. «Но до континента довезет!» — с легкой завистью подумал Веерховен.
Хотя предложи ему сейчас присоединиться к компании, Рихард бы отказался. Лучше уж здесь, чем на одном корабле с двумя сотнями психов!
Последний из солдат взобрался на палубу, и синий дымок поднялся над кормой яхты: кто-то запустил двигатели.
Белоснежный корпус отодвинулся от причала. Сходни, которые никто не потрудился поднять, сорвались вниз и, ударившись о край пирса, шлепнулись в воду. Швартовые концы натянулись струнами и, обрубленные, отлетели на деревянный настил пирса. Яхта сдала немного назад, будто готовясь к прыжку, и двинулась к выходу из маленькой гавани, быстро прибавляя ход. Тот, кто стоял у ее штурвала, был не слишком осторожен: белоснежный округлый борт едва не задел корму военного катера, заплясавшего на поднятой волне. Яхта круто развернулась и выскочила на открытое пространство.
Веерховен видел, как белая, высокая, огражденная поручнями корма быстро удаляется от острова. Один- единственный человек стоял на ней, глядя на покинутый Козий Танец.
Еджав Вулбари.
В правом углу монитора высветилась скорость объекта — 12, и чуть позже — 12,3; 12,8… Чуть пониже — расстояние. Эти данные также менялись каждые две секунды.
Рихард откинулся в кресле. Почему-то он почувствовал облегчение.
— МТанна! Не спи! — сказал Веерховен и закрыл глаза.
— Не сплю! — отозвался оператор.
Резкий звук-зуммер ударил по нервам лейтенанта, заставив подскочить на месте.
Он опоздал!
Там, где секунду назад белело уплывающее судно, из воды поднимался толстый кипящий водяной столб.
А в правом верхнем углу, там, где раньше пульсировали данные об объекте, красным шрифтом мигало сообщение: время и номер запуска. А чуть ниже — дополнительная информация: «Цель поражена!»
— О черт! — проговорил Веерховен и, развернувшись, уставился на МТанну.
Тот поднял большой палец. Его черное лицо сияло.
— О черт! — повторил лейтенант и заблокировал пульт оператора. Он мог сделать это полчаса назад. Он должен был это сделать!
— Дерьмо! — выругался он по-английски.
Белый столб, вознесший ввысь обломки яхты, и то, что осталось от двух сотен людей, медленно опадали, окрашиваясь в черное.
Белый столб, вознесший ввысь обломки яхты, и то, что осталось от двух сотен людей, медленно опадали, окрашиваясь в черное. Лейтенант посмотрел на датчик: яхта успела отойти на милю с четвертью.
Веерховен выдвинул второй ящик стола. Там лежал его пистолет. «Парабеллум»-06/29, калибр 9 мм, длина ствола — 150 мм. Очень хороший пистолет. Рихард крепко сжал холодную рукоять. Ему очень хотелось выстрелить. Все равно куда. В висок, в МТанну, в этот чертов экран! Большим пальцем он передвинул предохранитель. Ладонь была мокрой. Не только ладонь: он весь покрылся липким холодным потом.
МТанна перестал улыбаться.
Огромным усилием воли Веерховен взял себя в руки. И положил пистолет обратно. Вдруг ужасно захотелось есть. В верхнем ящике должен быть шоколад! Лейтенант задвинул второй ящик, выдвинул первый. Взгляд его скользнул по пластиковым колбам с таблетками. В голове что-то шевельнулось… Но мысль ускользнула раньше, чем Рихард ухватил ее за хвост. Бог с ней!
Пошарив рукой за коробкой с дискетами, он нащупал двухсотграммовую плитку шоколада. Содрав черную с золотом обертку, Рихард почувствовал, как рот наполняется слюной.
Откусывая твердый горьковатый шоколад, он одновременно сканировал территорию базы, надеясь, что хоть кто-то остался. Увы! Кроме него и МТанны, не осталось никого.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Оставшись в одиночестве, Рохан некоторое время сидел на траве, бездумно глядя, как среди ветвей перепархивают птицы и шныряют тощие обезьяны размером с кошку, с длимыми закрученными хвостами. И птицы, и обезьяны держались от человек» на почтительном расстоянии.
«Значит, с Фло будет все в порядке! — подумал Рохан, поерзав на траве. Сидеть было колко, а плавки ему так и не вернули. — А вот как Джибс с Тарарафе?»
Конечно, АНК обещал, что им будет хорошо. Но что есть хорошо, с точки зрения Пана?
Это был вопрос одновременно философский и практический. При других обстоятельствах Рохан непременно и с удовольствием поразмышлял бы об этом. При других обстоятельствах.