«А то ведь мы могли бы доплыть и до материка!» — мелькнула мысль.
Футах в сорока от камней дельфин резко замедлил движение, и Рохан соскользнул с его спины. Черный красавец свистнул, толкнул человека носом (таким носом можно протаранить акулий бок!), хрюкнул, когда человек погладил его по спине, и умчался догонять стаю.
— Спасибо, брат! — крикнул ему вслед Рохан. — Увидимся!
«Бог мой! — подумал он. — Меня это даже не удивляет!»
И поплыл к берегу, медленно, потому что руки его здорово устали.
Когда Рохан выбрался на берег и растянулся на песке, АНК встал и, подойдя, сел рядом. Сын Древней молчал. Рохан — тоже. Солнце грело его спину даже сквозь плотную облачную вату. Но без обычной свирепости.
— Тебе понравилось? — спросил АНК.
— Да!
«Так я и знал!» — подумал Рохан.
— Брат, — спросил он, — каким был мир Древних?
Тот-Кто-Пришел не был застигнут вопросом врасплох. Для этого он видел и понимал слишком многое. И слишком быстро мыслил. Поэтому человеческому существу было почти невозможно удивить его или смутить. Но отвечать он не торопился. Золотистые глаза сына Древней оглядели свинцовую поверхность океана, потом — набухшие влагой сосцы туч.
Рохан встряхнул головой, и брызги упали на золотистую кожу.
— Тебе там понравилось бы! — сказал сын Древней. — Да, тебе понравится!
Он снова замолчал. Рохан не торопил, зная, что это лишь начало ответа.
— Тогда, — продолжил АНК, — все было связано. И живые существа были связаны между собой так же, как континенты.
— Гондвана? — произнес Рохан в наступившей паузе. — Но это… — он, похоже, обращался сам к себе, — почти шестьдесят…
— Нет! — АНК качнул головой. — Человеческое знание путается само в себе! Оно мертво! Кому из Детей Дыма придет в голову, что дрейф материков может быть ускорен или замедлен? Что течение магм зависит от единства мира больше, чем от физических законов? Что рост гор можно остановить, как я, — короткий взгляд на небо, — останавливаю этот дождь. Чтобы ты без помех дослушал мой ответ.
— Мне, — сказал Рохан. — Мне такое могло прийти в голову! И не только после встречи с тобой!
— Ты не физик! — АНК улыбнулся. Сейчас он был почти неотличим от человека. — Да, мир един. И это был мой мир. Я правил в нем, я направлял его так, чтобы движение частей, движение вспять или безудержный рост не нарушили гармонии.
— Ты знаешь это из своей генетической памяти? — спросил Рохан. — Или — инкарнации? Или — как там это называется? — Рохан рассмеялся. Ему вдруг стало весело и легко.
— Пустое! — отвечал АНК. — Память знания, память кармы, память клеток — пустое! Все свершившееся — существует. Все, что не свершилось, — тоже существует. Когда у тебя, как у Древних, будет орган, которым можно чувствовать Прошлое, ты поймешь! Правда, — в его голосе проскользнуло сожаление, — сами Древние редко им пользуются. Госпожа приучила их познавать Прошлое только через нее. Это делает их скучными. Хотя, поверь, такое было необходимостью.
— Я имею в виду, — уточнил Рохан, — ты сам помнишь, как правил миром Древних?
— Да и нет, — отозвался АНК.
— Да, потому что — сам. Нет, потому что не я, потому что не я один. В те времена у меня были десятки воплощений! — Сын Древней коснулся середины груди. — Все они были разными. По облику. Но все они были — мной. Если не можешь понять — просто запомни. Понимание придет.
— Что значит «правили»?
— Создавали законы. Природные, внутренние. Например, наш мир был теплым и живым почти на всем его протяжении. И не было пустынь из льда и песка, не было палящего зноя и снежных бурь, какие ты видел на Аляске. Это был очень хороший мир. И очень разный. Но разный иначе, чем нынешняя земля.
— Трудно поверить! — пробормотал Рохан. — Все-таки есть смена времен года, климатические пояса, я, конечно, не геофизик, как ты верно заметил, но есть же здравый смысл!
— Есть! — согласился АНК. — Есть ветры и течения. Есть горы, которые можно поднять, чтобы заслониться от ледяного ветра, и облака, которыми можно укрыться от солнца, когда солнце становится слишком свирепым!
— Отчего вымерли динозавры? — спросил Рохан и рассмеялся.
Сказанное не представлялось ему правдоподобным. Даже — для сына Древней.
— Не отвлекайся! — сказал АНК. Было странно видеть строгое выражение на столь юном лице.
— Допустим, — не стал спорить Рохан, — ты управлял климатом и устроил рай на земле. И львы у тебя питались травой, а олени спали вперемешку с волками!
— Львы не могут питаться травой! — возразил АНК. — Для этого у них неподходящие внутренности. Конечно, можно изменить изнутри и льва, как Госпожа изменила Древних. Но лев красив как хищник, а не как зебра!
— Стоп! — перебил Рохан. — Ты сказал: Госпожа изменила Древних?
— Не думаешь же ты, что мои Древние охотились за крысами и пожирали тела своих мужей после совокупления?
Рохан промолчал.
— Госпожа сделала это, — продолжал АНК, — потому что осталась одна. Потому что ей нужно было сохранить хоть что-то. И потому что такова ее собственная суть!
— Вот как? Я бы хотел…
— Позже! Мы говорим о моем мире!
— Значит, твои Древние не были хищниками?
— Разве у них есть клыки и когти? Госпожа изменила их изнутри и пыталась изменить — снаружи. Ты слыхал об оборотнях, верно? И о египетских богах? Ложные формы отвратительны. И они обречены, даже если Госпожа питает их своей силой. М о и Древние — не хищники! Они не внушали страха, а дарили радость! Весь страх в моем мире воплотился во мне, брат! Только меня следовало бояться!