И все-таки Рохан ее удивил. Она-то думала: он «очарован» своим так называемым братом. Она думала: Рохан наконец встретил кого-то, кто показался ему высшим. И растаял. А он и в этой необычной ситуации сумел остаться самим собой, жестко разграничив логику и факты от чувств и склонностей. Это было тем приятней, что Фло видела, как АНК заразил безумием десятки людей, которых не назовешь чувствительными. Да, сын Древней никого не убил собственными руками. Но Фло предпочла бы умереть, чем сойти с ума. АНК не был Паном античных мифов. Это было не жизнерадостное, пьяное и похотливое существо, а чудовищный демиург, Люцифер, свет которого столь же гибелен, как вспышка ядерного взрыва. Причем сколько бы вокруг не болтали о «ядерной угрозе», для Флоренс третья мировая война была чем-то эфемерным. Зато она очень хорошо могла себе представить, как желтокожий бог ведет за собой человеческие толпы навстречу «Счастливому Миру Древних». Миру, где этим толпам места нет. «Вот этот город. Я его открыл И повернул кровоточащий флюгер К востоку.
Бог спускается с горы Не для того, чтоб проявить жестокость.
Зато она очень хорошо могла себе представить, как желтокожий бог ведет за собой человеческие толпы навстречу «Счастливому Миру Древних». Миру, где этим толпам места нет. «Вот этот город. Я его открыл И повернул кровоточащий флюгер К востоку.
Бог спускается с горы Не для того, чтоб проявить жестокость. Но — Власть. И лязг железных колесниц Покроет визг раздавленной собаки. Бог выдыхает пламя из глазниц. Сухой асфальт размалывают траки… А Город пуст. Покинут. Обречен Выветриванью. Проклятое место. Здесь долго жил больной параличом. Но — выздоровел. Где он? Неизвестно.
«Его больше нет! — подумала Фло. — Для больного нет места в Счастливом Мире Древних».
И в этом мире нет места и для нее, Флоренс Тейт.
«Вот в чем все дело! — поняла она. — Меня нет в его плане будущего. А Рохан есть!»
И могущественный брат-демиург никогда не забывает напомнить: Рохан — есть. А вот Флоренс Тейт- отсутствует. Хотя может быть оставлена. В качестве подарка, прихоти…
«Не хочу быть прихотью! — подумала она с ожесточением. — Не хочу! Плевать мне на ваш чертов мир! Я вам не игрушка!»
«А все-таки я чувствую, — подумала она, — я зачем-то нужна этому золотокожему красавцу! Вот только зачем?»
Было в ее позиции слабое место. А в позиции АНКА — сильное. Голос. Фло не могла забыть, как потряс ее этот мертвый голос, когда АНК заговорил в первый раз. Но не менее потрясающим было, когда она услышала, как АНК говорит на собственном языке. Он не заставил ее дрожать, как иногда — голос Рохана. Он заставил ее сомневаться. Воспоминание об этом заставило Фло разозлиться. Но она была достаточно умна, чтобы понимать: ей только повредит, если она позволит себе продемонстрировать гнев — Рохану ли, АНКУ ли. На острове у нее был только один союзник — Дин Джибс. Но Дин просто удрал от нее там, на тропе. Что ж, он получил подачку от хозяина. Да такую, что больше некуда — по молодости своей Фло считала старость наибольшим из возможных зол, не лучше сумасшествия. Кроме того, АНН и Дину дал понять: место ему зарезервировано. «Но я заставлю его говорить со мной!» — с ожесточением подумала Фло. Если бы она знала еще, о чем с ним говорить? Логика Рохана казалась безукоризненной. Не будут ли они с Джибсом двумя мухами, злоумышляющими против бульдога, отогнавшего их от миски?
— Для детей Дыма Земля — нечто невообразимо огромное! — сказал АНК. — Потому вы и множитесь без всякого удержу, что бы там ни говорили ваши социологи. При этом большинству нет дела ни до пульсирующих звезд, ни до маленького желтого шарика там, наверху! А ведь шарик этот так же велик в сравнении с необъятной, по-вашему, планеткой, как ты сам — в сравнении с инфузорией!
— Я понимаю, о чем ты говоришь, — согласился Рохан. — Я слышал, что рассказывали те, кто видел Землю извне…
— Но сам ты — не видел! — возразил АНК. — Ты знаешь, о чем я говорю! Потому что я говорю на твоем языке! Знаешь, но не понимаешь! Чтобы понять, надо говорить на моем или, как те, о которых ты упоминал, увидеть повисший во тьме голубой шарик. Мир Древних. Мир людей. Правильней было бы сказать — война людей. Все это значительно только для жука! Пенициллин, бактерицидная плесень… Кто-то, Древние или Дети Дыма, — бактерии. А кто-то — плесень. Человек не спрашивает, чего хочет бактерия. Да и плесень убивает не потому, что так хочет человек! Ты следишь за моими мыслями?
— Да. Ты хочешь сказать, что, зная, как убивает плесень, мы не можем объяснить, почему она такова?
Почему она — убивает?
— Хорошо, брат! Ты улавливаешь мою логику.
Я не правлю этим миром потому, что для правления нужно видеть причины и связи. Связи — есть. Их невозможно уничтожить, не уничтожив сам мир. Потому Госпожа не утратила силы. ОНА и есть — связи. ОНА пронизывает все здесь. Всю планету. Захоти Госпожа, чтобы ты увидел ее целиком, — и твой мозг расплавился бы. Как расплавился мозг моего отца. Там, внизу, — слишком жарко! Ты растворяешься в ОНЕ, а чтобы править, нужно сохранить себя в соединении с ней. Любой, кто это сумеет, сможет править здесь, на Земле! Но никто из Детей Дыма не может отдаться ОНЕ и сохранить себя!
— А Древние — могут?