Тарарафе судорожно вздохнул и откинул назад голову. Охотник может испытывать страх. Но страх не должен мешать охотнику.
Джибс оглядел караулку и впервые обнаружил телекамеры. Собственно, здесь их никто не пытался скрыть.
Еще он увидел довольно сложное электронное устройство, занимающее не меньше сотни кубических футов пространства. Из-за этого внутри было тесновато. Американец внимательно оглядел панель, но трогать, разумеется, ничего не стал. У него не было желания взлететь на воздух.
А вот содержимое железного шкафа стоило осмотреть. Ударом приклада Джибс сбил замок и, закинув автомат за спину, потянулся к первой папке…
И тут красный телефонный аппарат, висящий слева от двери, тихонько звякнул.
Американец застыл на месте. И секунд тридцать стоял, не шевелясь. Но телефон молчал.
Джибс медленно повернулся. Он чувствовал себя почти так же, как под прицелом пулеметов. Протянув руку, американец взял металлическую трубку и поднес к уху. В прошлый раз он слышал гудок. Теперь гудка не было. Тишина. Джибс прижимал холодную трубку к уху еще с минуту, потом решил положить на место.
И в тот момент, когда он оторвал ее от уха, динамик ожил и слегка осипший мужской голос произнес по-английски:
— Привет!
Палец Веерховена медлил над клавишей запуска программы ровно две секунды. И этого хватило, чтобы оба диверсанта пересекли защитную полосу и оказались вне зоны поражения. К собственному удивлению, Рихард почувствовал облегчение.. Все-таки они — люди, а не… а не — нелюди!
Веерховен не мог расстрелять их внутри территории, но зато мог видеть каждый шаг. Что он и сделал.
Он видел, как чернокожий показал на бунгало, а белый отрицательно помотал головой и уверенно двинулся к его домику. Лейтенант и прежде предполагал, что ищут именно его. А теперь знал это наверняка. И, честно говоря, всерьез забеспокоился.
А теперь знал это наверняка. И, честно говоря, всерьез забеспокоился.
Но — обошлось. Когда белый равнодушно оглядел пол, под которым располагался люк, ведущий в КЦ, лейтенант сполна отдал должное хитроумию покойного полковника. И все-таки он знал: эти так просто не отступятся. Они знают, что ищут, и обшарят каждый дюйм базы дважды, трижды, пока не найдут его, лейтенанта Веерховена.
Возможно, не следовало уничтожать эти самолеты.
Может быть, желтокожий обезвредил бы их точно так же, как пулеметы на вышках? Или пусть «миражи» проутюжили бы остров? КЦ остался бы в целости. Нет, неверно. Рано или поздно Веерховену придется выйти на поверхность. И тогда, оказавшись на пепелище, он станет совершенно беспомощен. Пока наверху есть пища, оружие, медикаменты, есть хоть какая-то надежда. Если Рихард станет таким же голым, как эти существа, ему конец. В том, что никакая бомбардировка не уничтожила бы ни желтокожего, ни эту, с козьими ногами, можно быть уверенным. Они живут в пещерах под землей, иначе где бы скрывались все это время? А пещеры в скальных породах Козьего Танца надежней, чем его бункер. Да, Рихард выдал себя, но у него не было выхода.
Сознание собственной правоты укрепило Веерховена.
«Вот, — подумал он, — сюда пришли нормальные парни, солдаты, а не чародеи! Нормальные профессионалы, если принять во внимание, что они выбрали средством доставки парусную лодку. Вот только не учли, что разрешающая способность его ноктовизоров позволяет прочесть номерной знак автомобиля в безлунную ночь на расстоянии в полмили. Так гласила реклама, и, вопреки обыкновению, это была правда.
Веерховен не знает, зачем они пришли. Но он, черт возьми, даст им все, что те пожелают! Крутые парни запросто бродят по острову, пока он, Рихард, отсиживается в укрытии. Такие союзники — то, что нужно. Правда, был один сомнительный момент: захотят ли они стать его союзниками?
Он посмотрел на белого, который как раз заходил в караульную. Черный остался снаружи, наблюдая за плацем и воротами. Хороший знак.
Веерховен переключился на телекамеру в караульной и дал крупный план. «Неплохое лицо! — подумал он. — Лицо настоящего солдата!»
Он следил, как этот человек изучает караульную. Веерховену пришлось пережить пару неприятных минут, когда «гость» заинтересовался дублирующей системой. С ее помощью можно было перехватить контроль над огневыми точками, и — самое неприятное — привести в действие систему самоуничтожения. Правда, существовал код допуска, который разрабатывал сам Веерховен. Не зная его, нельзя получить приоритет. Но нет такого кода, который невозможно разгадать. Если парень также хорошо разбирается в электронике, как в ведении ночного боя, он сделает лейтенанта беспомощным. Черт!
Рихарду изначально не нравилась идея дубляжа. Он исключал ситуацию, что может спятить на пару с оператором и при этом прикончить охранника. Но он понимал и Бейсна. Как в этом случав выковыривать его из КЦ? Ядерным зарядом?
К счастью, белый диверсант специалистом в электронике не был. Веерховен вздохнул с облегчением, когда, ничего не тронув, тот перенес внимание на шкаф.
Теперь — действовать!
Рихард набрал номер караульной.
Он видел, как человек застыл, замер на месте. Только глаза двигались, держа под контролем пространство от двери до окна.