— Вам идет этот цвет! — сказал Райноу, имея в виду голубую косынку, которой Фло повязала голову, прежде чем надеть шляпку.
Джип покатил по дороге, оставляя позади широкий шлейф пыли. Миль через десять они миновали предупредительный знак. Здесь была граница заповедника.
— Первый раз в Африке? — спросил Дин Райноу у Фло, которая сидела справа от него.
— Да. А вот Рохан, наверное, в двадцатый!
— Неужели? — Райноу досмотре, на молодого человека в зеркало на лобовом стекле. — И что же побудило вас так часто навещать этот континент?
«Он мне не нравится! — подумал Рохан. -Как-то он неестественен!»
— Я изучаю языки!. — сухо ответил он.
— Вы — ирландец?
— Отчасти, — буркнул Рохан, тоном давая понять, что не желает продолжать разговор.
Райноу повернулся и посмотрел на него. Джип продолжал катиться по петляющей дороге.
— Дейн Рохан! — сказал Райноу. — Мне кажется, я не впервые слышу это имя.
— Меня назвали в честь деда. Он был довольно известным человеком. Вы не могли бы смотреть на дорогу, мистер Райноу?
Они переехали по мосту через канал, наполненный зеленой жижей, и оказались в туземной деревушке. Райноу сбавил скорость. Пыльные взъерошенные куры, кудахча, выскакивали прямо из-под колес. Голью черные ребятишки на тоненьких, как деревянные палочки, ногах глазели на машину из дверных проемов круглых соломенных хижин.
В аэропорт они приехали за сорок минут до отлета.
В аэропорт они приехали за сорок минут до отлета.
— Благодарю! — довольно холодно сказал Рохан. — Мы вам…
— Нисколько! — перебил Райноу. — Мне было очень приятно!
Фло наградила молодого человека сердитым взглядом:
— Мне очень понравилось у вас в парке. Дин! Вы — научный работник? Или проводник сафари?
— Ни то ни другое! Старший егерь! И даже не из Парка Крюгера, а из Парка Царо. В Кении. Просто Сэм — мой хороший друг. И я не мог отказать ему в просьбе. И нисколько не жалею!
И улыбнулся так заразительно, что даже Рохан не смог удержаться от ответной улыбки. Достав из бумажника карточку отеля, он надписал собственное имя и вручил ее Райноу.
— Мы будем там еще несколько дней! — сказал молодой человек.
Он так никогда и не понял, почему сделал это. Возможно, ангел Рохана нашептал на ухо своему подопечному.
— Какой приятный мужчина! — сказала Фло, когда они уже находились в кабине самолета тысячью футами выше желтой плоскости бушвельда.
— Пожалуй, — согласился Рохан. — Как думаешь, сколько ему лет?
— Лет? — удивленно спросила Фло. — Не знаю. Много.
— Он какой-то странный! И слишком интересовался моим именем!
— Не думаю, что он догадался о том, кто ты! И не думай, что твой отец — такая большая шишка, что каждый егерь в Африке подозревает в каждом американском парне сына мистера Хамстера!
— Этот Райноу похож на африканского бога! — сказал Рохан.
— Он же белый!
— Ну тогда — на Санта-Клауса!
— Вот теперь ты попал! — Фло с удовольствием поглядела на своего друга. — Именно! На Санта-Клауса! Только без бороды!
— Как я понял, — произнес молодой человек, — тебе понравилось в заповеднике?
— Я бы с удовольствием провела здесь недельки две! Это не слишком дорого?
— Не слишком! — заверил Рохан. — Раз в двадцать дешевле, чем в «Парадизе».
— Ты сам его выбрал! — сказала Фло. — Моими условиями были только ванна и кондиционер! А этот егерь почти так же не соответствует своей фамилии, как и ты! Скорее он похож на гепарда. Мне кажется, когда нужно, он очень быстр.
Фло обняла своего спутника, положила голову ему на плечо.
— Какой дикий край! — проговорила она с восхищением. — Только представь — сто веков назад здесь все было так же! («А как насчет алмазных копей!» — подумал Рохан.) Зебры, акации, туземцы. Они выглядят такими… естественными!
— У этих естественных туземцев весьма жестокие обычаи! — заметил Рохан. — Тоже — естественные! И еще более жестокие боги!
— Как будто боги эллинов или твоих кельтов были добрее? Ты, Рохан, порицаешь здешних богов только потому, что в тебе — кровь европейца!
«Интересно, малышка, почему ты так упорно «забываешь» о моем прадеде-африканце?» — подумал Рохан.
Впрочем, кое в чем Фло была права: кельтская кровь в нем доминировала. Может, оттого, что о клане О'Дейнов он знал куда больше, чем о роде Тенгу? Видит Бог, последние три года он старался уравнять шансы!
— Мой дед, — сказал Рохан — был, в отличие от меня, чистокровным кельтом! Но ты послушай, что он писал! Голос флейты остер и тонок, Кудри бога — в смоле! Помолись за меня.
Мадонна! Страсть мою пожалей!
Голос флейты упруг и резок! Щеки бога в пыли! Потрудись за меня, Железо, Если мало молитв!
Рохан откинулся немного назад, искоса взглянул на девушку. Раскатись барабанной пляской, Будто по полю — град. Ноги бога в безумной пляске Мнут тугой виноград!
Голос флейты — нездешний голос! Прочь, зверье, из берлог! Вон идет золотой и голый, Пьяный радостью бог!
Не отринь же меня, Спаситель! Се — Твое колдовство!
Выше сердце мое несите: Это голос — живой!
Бог идет по траве бессонниц, Не сгибая колен. Помолись за меня Мадонне И хмельного налей!
Голос флейты — над полем битвы! И над полем любви! Будь же Счастье моей молитвой, Лучше прежних молитв!