Затарахтел, нарушая тишину, мотор на шлюпке. Низко осевший от своего зловещего груза брандер тяжело тронулся с места. Натянулся буксирный трос, но бригантина какое-то время все еще стояла на месте, словно не желая выходить в неизвестность. Но вот она тронулась и медленно потянулась за катером. Люди на ее палубе застыли, пристально вглядываясь в проплывающие мимо берега, уже принесшие им столько горя.
«Наверх вы, товарищи, все по местам! Последний парад наступает!…»- завертелись в голове Сорокина знакомые с детства строки. Он вдруг осознал себя наследником морской славы своих соотечественников и — проклятый перенос! — ее предвестником. Герои Гангута, Чесмы, Наварина, Чемульпо, еще не рожденные, уже пристально наблюдали за ним, и он был не вправе обмануть их ожидания. Единственное, о чем сожалел Константин, было отсутствие флага, того самого, Андреевского, которому суждено гордо развеваться над морями две сотни лет, и каких лет! Флага, еще никогда не виданного даже на Родине…
— Вот он, красавчик! Расположился, как у себя дома! — Геннадий кивнул на преграждающий им путь фрегат.
— Стоял один такой, — процедил сквозь зубы Сорокин. — Ничего, недолго ему осталось!
Время было рассчитано точно. Солнце блеснуло в последний раз и нырнуло в воду, когда Костя сбросил скорость.
— Отдать концы!
Теперь бригантину и брандер не связывало ничего. По команде Ярцева на паруснике были подняты кливера. Их силы хватало, чтобы потихоньку, как говорится, в час по чайной ложке, двигать бригантину. Но быстроты пока и не требовалось.
На фрегате занялись трели боцманских дудок. Пираты видели перед собой корабль, долгое время деливший с ними все тяготы морских походов, и не могли позволить ему уйти. Топить его без крайней необходимости они тоже не хотели, и привычно готовились к бою, в котором пушечный залп мог стать лишь прологом.
Темнота наваливалась по-южному быстро. Стремясь сполна использовать остатки света, флибустьеры торопливо подняли якорь и занялись постановкой парусов. Они понимали, что похитители бригантины тянут время, и не хотели дать противнику ни малейшего шанса для спасения.
Все внимание джентльменов удачи было приковано к утраченному судну. Вряд ли кто-нибудь смотрел на тихонько ползущую рядом приземистую шлюпку без привычных мачт и весел. Еще в первый день пираты имели возможность убедиться, что диковинные суденышки не имели никакого оружия и не представляли реальной опасности. Правда, какой-то дьявол с гулом перемещал их по воде, но что с того?
— Всем укрыться за фальшбортом! — громко приказал следящий за приближающимся фрегатом Кабанов.
Корабли теперь разделяло чуть больше половины кабельтова, и расстояние продолжало медленно сокращаться. Никто пока не стрелял. Кабанов помнил, что больше одного залпа он сделать не успеет, и берег его на самый крайний случай, а пираты надеялись захватить бригантину целехонькой.
— Пора! — сам себе скомандовал Сорокин. Шлюпка, словно проснувшись, на максимальной — увы, недостаточно большой — скорости пошла на сближение с фрегатом.
Маневр удался. Пираты не смогли вовремя оценить приближающегося противника, а затем стрелять по нему стало невозможно.
Брандер мягко ткнулся в нависающий над ним борт фрегата. Несколько пиратских голов показалось сверху, и Геннадий как, на стрельбище, понаделал в них дырок. Стрелком он всегда был отменным, а расстояние настолько малым, что почти все пули находили цель. Под таким прикрытием Сорокин вбил в борт парусника пару заранее заготовленных крючьев и намертво принайтовал к ним шлюпку.
Теперь флибустьеры почуяли недоброе, и целая группа попыталась спрыгнуть на прилепившийся к ним кораблик. Автомат задергался в руках у Геннадия, издал холостой щелчок, но десантник успел сменить магазин и вновь встретить нападающих меткой стрельбой. Тела пиратов падали в воду, двое шлепнулись на саму шлюпку, и уцелевшие не выдержали, отпрянули от борта.
Пока Геннадий отбивал атаку и прикрывал напарника, Костя спокойно поджег фитиль, выждал несколько секунд, и, лишь убедившись, что тот не погаснет, высунулся из люка.
— Все! Уходим! — Фитиль должен был гореть меньше минуты, а ведь надо было еще успеть отплыть!
— Давай! — отозвался Геннадий, и краем глаза заметил, как его напарник почти без всплеска ушел вглубь.
Сверху сразу свесились два пирата, и Грушевский с удовольствием всадил в них последнюю очередь, а затем последовал примеру Константина.
Тьма уже сгустилась. Оба диверсанта плыли быстро, ориентируясь по сигнальному огоньку на бригантине. Верхнюю одежду и обувь они оставили на ней же, прихватив лишь по ножу, и ничто не сковывало их движений.
Верхнюю одежду и обувь они оставили на ней же, прихватив лишь по ножу, и ничто не сковывало их движений. Пистолеты они не брали, а ставший бесполезным автомат Геннадий с сожалением выбросил в море.
Видя успех первой части операции, Ярцев как можно круче отвернул бригантину прочь. Никто не мог предугадать силу взрыва, и лучше было оказаться как можно дальше.
А потом какой-то наиболее отчаянный пират все же спрыгнул в шлюпку, едва не свалился в воду, но сумел удержаться. Гулко грохнул кабановский карабин, и джентльмен удачи расстался с жизнью у самой цели.