— Разумеется. Если мы здесь останемся, — севшим от волнения голосом пообещал я.
— Мы можем отсюда уйти? — удивилась Мэри, как будто остров был нашим портом приписки, и мы были обязаны здесь оставаться.
— Кто сейчас может сказать точно? Все настолько зыбко, что загадывать бессмысленно. Я, например, даже и не предполагал, что удастся так быстро найти новое место стоянки. Да и жребий… Командор и Юра на берегу, а я по-прежнему здесь.
— А вы так и будете стоять на вахте всю ночь до утра?
— Нет, что вы… Через час меня сменят и я спокойно отправлюсь в каюту. Свою — потому что сегодня я ночую в ней один.
Последнее я сказал с определенным намеком. Здорово сомневаюсь, что звезда эстрады, пусть даже и бывшая, опустится до обычного моряка, но чем черт не шутит? Старое положение сейчас абсолютно ничего не значит.
Наоборот. Я стал значительно более важной персоной. Если и не капитаном (капитаном по праву можно назвать Сергея), то его заместителем по морской части, шкипером, как называет меня Юрка. Бывшие же бизнесмены, в прежней жизни взиравшие на меня свысока, стали простыми матросами, к тому же не очень умелыми. А Мэри? Бывшая пассажирка без малейших перспектив. Нельзя же верить всерьез, что ей и здесь удастся вскарабкаться на вершину музыкального Олимпа!
— А мы живем целой толпой, — пожаловалась девушка. — Тем, у кого дети, намного легче.
— Что поделать? Вам еще повезло. Пиратов в тот же кубрик набивалось чуть ли не в десять раз больше.
— Не может быть! — ужаснулась Мэри. — Вы шутите!
— Отнюдь. В экипаже их было чуть ли не две сотни. Вот и считайте, как да что.
— Вы меня осчастливили. Я думала, что хуже и быть не может. Оказывается, наоборот. Ну, раз так, то пойду я спать. Спокойной ночи, Валера!
— Спокойной ночи! — Я постарался, чтобы голос не выдал всей глубины моего разочарования.
После ухода Мэри время потянулось намного медленнее. Я был несколько уязвлен, но в душе появилась надежда на более благоприятный оборот нашего романа. Если не сегодня, то почему бы этому не случиться завтра? Отправимся на берег, а там я постараюсь найти благоприятный предлог для прогулки наедине. Как ни мал остров, на нем обязательно найдется уголок, где можно предаться любви, не боясь посторонних взглядов.
С этой надеждой я передал вахту сменившему меня Косте и спустился в каюту. Очень хотелось обнаружить, что она не пуста, и Мэри ждет меня, но увы… Бормоча себе под нос, что иначе и быть не могло, и не из-за чего расстраиваться, я разделся и лег в постель.
Уже сквозь сон мне вдруг показалось, что дверь скрипнула, но сил открыть глаза не было. Да и кто мог зайти? Мало ли что порой померещится?
Нежное прикосновение чьих-то губ к лицу оказалось реальным, но сон не желал меня отпускать, и я пребывал на грани двух состояний. Тогда губы медленно перешли к телу, легкими поцелуями исследуя мою грудь, живот, опустились еще ниже и обхватили сразу напрягшуюся плоть. Ощущение было настолько сильным, что я мгновенно пробудился, а мои руки коснулись девичьей головы, прошлись дальше, обнаружили обнаженное тело…
Все произошло без слов. Они были излишни в охватившей нас страсти. Мы поминутно меняли позы, и в голове у меня не осталось ни одной связной мысли — лишь наслаждение, то затухающее, то вновь нарастающее. Но вот оно достигло предела, выплеснулось наружу и стихло…
Мы блаженно лежали рядом. Порой бригантину покачивало, словно она старалась убаюкать нас. Проваливаясь в сон, я даже в нем ощущал рядом стройное тело, на секунду пробуждался, убеждался, что это явь, и засыпал вновь.
А проснулся я уже один от пробившегося сквозь раскрытое кормовое окно солнечного луча, и не сразу смог понять, не померещилось ли мне случившееся? «Было, »- подсказало сердце. Мэри просто оказалась деликатнее, чем я думал, и ускользнула так, чтобы никто не смог заметить ее полуночный визит.
Я торопливо оделся и направился на палубу. Вскоре с берега вернулся Кабанов. Он и в самом деле был сразу с двумя девушками, ходившими на «Некрасове» стюардессами, а теперь с любовью взирающими на нашего командора. Теперь мог отправиться на сушу и я.
Мэри поплыла со мной. Мы с ней резвились, как дети. Гуляли, купались нагишом, любились днем, а потом и ночью.
На следующее утро мы вновь стали совещаться, что же делать дальше. Чувствовалось, что многие были бы не прочь навсегда остаться на острове, показавшемся нам раем, но это обрекло бы нас на неизбежный голод.
Чувствовалось, что многие были бы не прочь навсегда остаться на острове, показавшемся нам раем, но это обрекло бы нас на неизбежный голод. По расчетам запасов должно хватить месяца на два, а что потом? Заняться охотой и рыбной ловлей? Отправиться на поиски какого-нибудь порта, и купить провизию там? Кое-какие деньги у нас все-таки были. Или самим превратиться в более или менее гуманных пиратов, и отнимать необходимое у всех встречных-поперечных?
Не помню, кто высказал последнее предложение, но его забраковали не столько по моральным соображениям, сколько из-за неоправданного риска и очевидной нехватки сил.
Пока же мы решили получше подготовиться к дальнему плаванию. Почти всех манила Европа, но здравый смысл подсказывал, что мы не готовы к столь дальнему и долгому переходу. Не было ни одной карты, не хватало опыта, не мешало бы иметь побольше припасов на случай всевозможных задержек в пути… Поэтому для начала было решено дойти до какого-нибудь ближайшего порта, купить там все необходимые, а по дороге как можно лучше освоить управление кораблем.