Грустными были лишь некоторые из женщин. Им уже успели в нескольких словах рассказать о судьбе мужей, о перипетиях собственной судьбы и услышать в ответ их повествование.
Все встало на свои места, а потери… Что ж, потери тоже неизбежны.
Рук едва хватало, но работали дружно. Русские, французы, семеро английских матросов, благодаря Кабанову сбежавших из тюрьмы, и в общей суматохе решивших пуститься в плавание со своим спасителем… Звучал разноязыкий гомон. Едва выпадала свободная минута, почти каждый пытался рассказать другому о пережитом за последние сутки. Некоторые французы уже поглядывали на спасенных женщин, ловили в ответ их благодарные взгляды, и было ясно, что скоро завяжутся новые романы.
— Простите, дорогой друг, кто эта очаровательная девушка? — спросил Кабанова тоже не устоявший перед женскими чарами шевалье.
— Рита Носова, — ответил тот и добавил, предугадав следующий вопрос: — Она свободна. Могу познакомить вас в любое время. Хотите прямо сейчас?
— Нет, что вы? Мне надо хотя бы привести себя в порядок. В таком виде неудобно.
— Нормальный вид воина. — Кабанов уже успел избавиться от камзола и форменной куртки. — Я в тельняшке — и ничего.
— У вас, наверное, совсем другие нравы. Было бы интересно побывать в вашей стране, — покачал головой француз.
— Мне тоже, — улыбнулся Кабанов. — А что до нравов, то со временем люди везде станут свободнее.
Остров наконец-то утонул за горизонтом, и люди вспомнили об усталости. Пришлось разбить мужчин на две вахты и одну сразу же отправить спать. Почти все женщины давно отдыхали, и лишь некоторые никак не могли заснуть после пережитого.
Кабанов предпочел пока остаться на ногах. С момента появления в тюрьме он ощущал на себе горячие взгляды обеих любовниц, но не мог уделить им даже крупицу внимания. Однако он, независимо от своих желаний, был в ответе за них, и никуда не мог от этого деться.
— Знаете, девочки, — после первого краткого рассказа о последних днях признался Кабанов. — Не обижайтесь, но я абсолютно не знаю, как нам быть дальше. Нет, я не собираюсь вас бросать, я о другом. Официально в Европе многоженство запрещено.
— Мы согласны и неофициально, — призывно улыбнулась Наташа. — Но только чтобы всегда быть вместе… втроем.
— Всегда вместе не обещаю, — предупредил Командор. — Мужчина — это прежде всего охотник, воин. Но не могу же я брать вас с собой на войну!
— На какую войну? — сразу насторожилась Юля. — С кем ты опять воевать собрался? Или еще не настрелялся?
— Жизнь сейчас такая. Телевизора нет, и потому мужчины убивают время на войне. — Лицо Кабанова украсилось доброй улыбкой. — Не забывайте, что это единственное, что я умею делать. Так уж получилось. Не волнуйтесь — если мне и придется вернуться к своей профессии, то на этот раз я оставлю вас в каком-нибудь по-настоящему безопасном месте. А вы уже убедились, что со мной ничего случиться не может.
— Как же. Все тело в шрамах, а сколько новых прибавилось, — с легким укором произнесла Наташа.
— Шрамы украшают мужчину, — отмахнулся Кабанов. — Должен же я чем-то пофорсить, раз внешностью не вышел. Ничего, доберемся до Гаити, а там отдохнем по-настоящему. Все-таки курортное местечко. Здесь везде сплошной курорт.
Немного в стороне сидел Ширяев со своим семейством, но о чем они говорили, было не разобрать. Маленький Маратик почти не слезал с отцовских коленей и лишь изредка показывал, как он будет побеждать пиратов, когда вырастет. А Вика глядела на своего мужа без прежнего недовольства, но было неясно, на время это, или насовсем.
Вечером, когда Кабанов успел немного вздремнуть и, проснувшись, поднялся к Флейшману на квартердек, то увидел там мирно беседующую с подшкипером его бывшую секретаршу.
Вечером, когда Кабанов успел немного вздремнуть и, проснувшись, поднялся к Флейшману на квартердек, то увидел там мирно беседующую с подшкипером его бывшую секретаршу. Кабанов замер, не зная, удобно ли встревать в их нежный разговор, но тут к нему подошел Зайцев.
— Хочешь порадую, Сережа? — не без тени иронии спросил еще один бывший секретарь.
Кабанов внимательно посмотрел на своего бывшего сослуживца. За время пребывания в архипелаге тот постепенно отошел от политики с ее пустопорожней болтовней, и из парня незаметно превратился в молодого мужчину. Бойцом он был пока посредственным, сказывалось отсутствие опыта, но новые обязанности выполнял добросовестно и никаких нареканий не вызывал.
— Наши новые английские друзья вкупе с друзьями французскими всерьез задумались, а не поднять ли нам самим Веселый Роджер? — словоохотливо сообщил Заяц в ответ на кивок Командора.
— В смысле? — не понял думавший совсем о другом Кабанов.
— В прямом. А не заделаться ли нам пиратами? Попадись мы после ночной проделки британцам, все равно петли не миновать, а так семь бед — один ответ. Не все же заканчивают пеньковым галстуком. Многим удается сколотить весьма приличное состояние.
— Так… — Кабанов нахмурился, словно прикидывал план очередной стычки. — Час от часу не легче! Теперь — бунт.
— Да не переживай так, Командор! — усмехнулся Зайцев. — Ни о каком бунте и речи нет. Наоборот. Команда так свято уверовала в твою удачу и непревзойденное воинское мастерство, что хочет предложить тебе пост капитана.