— Вот видишь! — воскликнула она в ответ. — Твоему папе до нас дела нет! Ушел и даже не попрощался, а мы выкручивайся сами!
— Спокойно! — Рита тоже услышала их короткий диалог. — Все вы должны понять, что другого выхода у нас нет. Нам так или иначе необходимо покинуть остров, поэтому мужчины решили рискнуть. Пошли только самые опытные бойцы и все моряки, чтобы в случае удачи сразу отвести корабль в заранее условленное место. Старшим в лагере остался Рдецкий. Человек он опытный, знающий. Если что, сумеет вызволить нас из беды. Кроме него с нами тридцать мужчин и десантник с автоматом. Оснований для паники нет никаких. В десять часов мы все уходим отсюда, поэтому прошу к этому часу быть готовыми.
Насчет опасений Рита хватила через край. Наверняка даже младенцы поняли, что от нас ушли самые боеспособные мужчины во главе с весьма популярным Кабановым. Сомнительно, что кто-либо всерьез рассчитывать на оставшихся защитников. Думаю, возьми мы оружие сами, и эффект стал бы примерно тем же. Поэтому понятно, что общее настроение нельзя было назвать радужным.
Ожидание тянулось необыкновенно долго.
Сомнительно, что кто-либо всерьез рассчитывать на оставшихся защитников. Думаю, возьми мы оружие сами, и эффект стал бы примерно тем же. Поэтому понятно, что общее настроение нельзя было назвать радужным.
Ожидание тянулось необыкновенно долго. По мере того, как время приближалось к условленному часу, безумная надежда стала все больше уступать место глубокому отчаянию. Что касается меня, то я понимала, что смерть Кабанова с его людьми — это пролог нашей гибели. Странно только, что собственная гибель воспринималась отстраненно, а вот Серегина вызывала такую душевную боль, точно я думала о самом дорогом для меня человеке. Последний час я буквально не находила себе места от тревоги.
Время ожидания подошло к концу, и Рдецкий вместе со Славиком объявили подготовку к выступлению. Как обычно, все оказались не готовы и принялись в спешке собирать немудреные пожитки. Когда же сборы были с запозданием закончены, то оказалось, что уже поздно.
Прежнего наблюдения за окрестностями под конец уже не вели, и пиратов заметили совершенно случайно. Большой отряд разбойников, намного больше вчерашнего, поднимался с той же стороны и скоро должен был достигнуть вершины. Ни о каком отпоре не могло быть и речи. Мы все столпились в ложбине, словно бараны, не зная, что предпринять. Галдеж стоял такой, что его наверняка было слышно за километр, но в нем были сплошные сетования на судьбу и обвинения в адрес ушедших.
— Надо разбегаться в разные стороны! — перекрыл общий гвалт голос Рдецкого. — Всех не переловят, и хоть кому-то удастся спастись!
— Ни в коем случае! — возразил ему Славик. — Нас тут тридцать мужиков, неужели мы не сможем оказать сопротивление?
— Какое сопротивление? — выкрикнул Лудицкий. — Нас тут всех перебьют!
— Тогда надо отослать женщин и детей, а один десяток прикроет их отход, — предложил Славик.
Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из наших мужичков согласился войти в число этой десятки! Они были готовы броситься в бегство первыми, но тут неожиданно грянул знакомый голос:
— Отставить!
Во всеобщей сумятице никто и не заметил, как среди нас объявился Кабанов в сопровождении одного из своих бойцов.
— Всем слушать команду! — В голосе Сергея звенел металл. — Мы захватили пиратскую бригантину. Сейчас она укрыта в бухте, километрах в восьми отсюда. Это два, от силы два с половиной часа ходьбы по лесу. Всем организованно и без паники двинуться на корабль! Проводник и ответственный за марш — Грушевский. — Он указал на своего спутника. — Его заместитель — Чертков. Выступить немедленно, никому не отставать, в дороге соблюдать осторожность! Самые крепкие мужчины понесут детей. Вопросы есть? Нет? Тогда вперед! Я прикрою отход.
Он забрал у Славика автомат, парой слов пресек все возражения и взглянул на нас так, что мы без дальнейших слов и проволочек поспешили выполнить его приказания. Мы торопливо двинулись к противоположному склону, уже на ходу вытягиваясь в колонну.
Сергей с полминуты стоял позади, глядя нам вслед, а потом повернулся и решительно двинулся навстречу пиратам.
Через некоторое время сзади защелкали выстрелы. Порою они звучали часто, порой замолкали на некоторое время, снова гремели и умолкали опять. В эти моменты мы понятия не имели, жив ли еще Кабанов, а только шли и шли по бесконечному лесу к ожидавшей нас бригантине.
Потом позади нас окончательно и бесповоротно воцарилась зловещая тишина…
35. Из дневника Кабанова
…К сожалению, это не решало главного. Я отнюдь не был уверен в успехе нашей авантюры, и люди по-прежнему оставались в лагере на горе.
Надо было как можно скорее привести их сюда и со спокойной душой убраться с острова, пока нас не перехватил фрегат. Да, мы могли бы встретить его залпом, даже повредить, но потопить этими пушками даже такие лохани достаточно трудно. А это означало одно: дело кончилось бы неизбежным абордажем, и исход его был предрешен заранее.
Все решали быстрота и удача. Я решил отправиться за людьми сам. С собой я взял только Гену — он был единственный, кто знал кратчайший маршрут. Да нас и было не настолько много, чтобы мы могли передвигаться крупными группами. С другой стороны, нельзя было полностью исключить возможность встречи с пиратами по дороге, и посылать Гену одного я не рискнул.