— Так не только у Лудицкого. Пусть не четверых, но хотя бы по одному охраннику самые богатые с собой прихватили. Друг дружку опасаются, что ли? Иной раз посмотришь на них: красиво живут! Зато все время за свою шкуру трясутся. Может, и не нужно человеку столько денег? Уж лучше жить спокойно.
— А черт его знает? С одной стороны, вроде и спокойнее, а с другой — любой из них за месяц от жизни возьмет больше, чем такие, как мы, за сто лет. Так что, еще как посмотреть. Да и приятно небось, когда с тебя пылинки сдувают. На секретуток ихних посмотришь — пальчики оближешь! Нам такие бабцы и не снились. Дай мне волю — все бы перетрахал. Даром, что не молодой! Ничего, старый конь борозды не испортит!
— Но и глубоко не пропашет, — закончил я за него. — Перетрахаешь таких, как же! Сначала карманы долларами набей, и тогда пожалуйста!
— Стану я какой-то шлюхе платить! Я, значит, работай в поте лица и зада, и я же деньги отстегивай! Да это же все равно, как если бы за право постоять на руле я компании платить буду, а не она мне. Лучше все пропью, но у меня ни одна б… в жизни копейки не дождется!
— Хочешь сказать, что ни разу под красный фонарь не бегал? Вообще-то, я и сам ходил по борделям пару раз, не больше, да и то скорее из любопытства, чем по потребности. И ничего хорошего там я не нашел. Не по-русски как-то сразу приступать к делу. Ни тебе разговоров, ни заигрываний… А секс с презервативом — как питье разбавленной в десять раз водки — процесс вроде бы идет, а удовольствия никакого.
— Ни-ни, — заверил меня Кузьмин. — По кабакам — сколько угодно. Впрочем, вру. Был разок грех по молодости. Еще в застольные годы. Очень уж хотелось мне тогда посмотреть, чем у ихних баб одно место от наших отличается.
— И чем же?
— Да все такое же, — махнул рукой Коля. — Разве что подмахивает малость получше. Да и то… У нас тоже иной раз на такую нарвешься — не ты ее, а она тебя трахает. Вот, помню, в Питере сошелся с одной. Огонь, а не баба. Не поверишь, Сергеич, но я за месяц семь килограммов потерял!
Я критически посмотрел на рулевого и решил не поверить. Кожа да кости. Такому семь килограммов сбросить — один скелет останется. Я после свадьбы наоборот в весе прибавил. Нет, любились мы сильно, но и ел я под это дело за троих, не меньше. Силенки-то требовались. Голодный с бабой ничего не сделаешь. Осрамишься. В одном Колька прав: постель для мужика та же работа. Недаром когда на работе замудохаются, что тогда говорят?
— Что же ты на ней не женился? Побоялся, что совсем усохнешь от трудов праведных?
— Так уж получилось, — Мне показалось, что в голосе Кузьмина прозвучали нотки сожаления. — Сгулялась она.
Мне вспомнилась старая загадка: чем жена моряка отличается от своего мужа? Ответ (в цензурном виде) — тем, что моряк трахается в море, а жена тем временем — на берегу.
И второй раз за вахту накатила тоска. Как там моя Варька? Может, тоже нашла себе хахаля? Да я тогда не его, а ее с лестницы спущу, чтобы на всю жизнь запомнила, как мужа ждать надо! А потом пусть хоть визы лишают, хоть в тюрьму сажают.
Эх, бабы! И кто вас только выдумал?..
6. Наташа Лагутина, стюардесса. Борт «Некрасова»
Миша был моим любимым исполнителем. Я собрала все его кассеты и диски, выучила наизусть все песни, повесила дома его плакат… Я не пыталась писать ему душещипательных писем, и вообще не мечтала о встрече со своим кумиром, о любви и совместном счастье… Достаточно было знать, что где-то на свете среди всей нашей мрази живет прекрасный человек и поет душевные песни, чтобы люди стали хоть немного лучше.
Да и кто я такая? Ему нужна чистая невинная девушка, а я? Сколько их было, владевших моим телом и не удосужившихся заглянуть в душу, будто я резиновая кукла?
Вот уж чего не предполагала, когда собиралась в море! Мне казалось, что моя работа будет праздничной, яркой: белоснежный лайнер, ослепительно-синее море, элегантные пассажиры, чужие порты и страны… И ведь все это тоже есть, да только не совсем для меня. Мое дело — убирать за этими элегантными господами, а попутно, чтобы не потерять работу и инпорты, ублажать судовое начальство.
И вдруг… Нет, с ума можно сойти! Вдруг я узнаю, что Миша плывет на «Некрасове»в круиз. Даже отведенный ему «люкс» находится на «моей» территории. Как в каком-нибудь кино — благородный красавец-мужчина и бедная падшая девушка.
Господи, какие глупости лезут порой в голову!
Если бы все это было в кино… А он на меня и не посмотрел. Был он порядком пьян, и на пароход его грузили настолько бесчувственным, что очухаться он сумел только ближе к полудню. Очухался — и сразу ушел вместе с Мэри и каким-то мужчиной. Я даже не видела куда. Пассажиры…
Знаю, что все это ужасно глупо и смешно, но безумная надежда и безмолвный непонятный зов заставили меня одеть самое красивое белье, новые колготки с ликрой, самое дорогое платье, купленное во Франции (конечно не в фешенебельном магазине, там всех моих денег бы не хватило, но все равно дорогое), и туфельки на высоком каблуке. Я как следует намарафетилась, критически оглядела себя в зеркале и, честное слово, понравилась сама себе.