— Ой, ладно тебе ерничать, я прекрасно знаю, почему ты с ней постоянно пикируешься. А все из-за того, что Уриэль…
Нат оборвал подругу ненатуральным покашливанием:
— Дорогая, давай не будем встревать в сердечные проблемы моего патрона, он с ними и без нас разберется!
Ангелица равнодушно пожала красивыми плечиками:
— Да ради Бога!
Нат обеспокоенно наморщился, возбужденно ерзая на мокрых камнях.
— А ты не думала, что все произошедшее с нами этой ночью — судьба? О, — он горделиво расправил плечи и выпятил грудь, — я всегда подозревал, что мне уготована высшая доля, роль избранного воина Христова, призванного охранять святой Грааль… И вот судьба сама пошла мне навстречу, предоставив шанс проявить себя.
Девушка иронично фыркнула в кусок багета.
— Милый, ты слишком экзальтирован! Я намного старше тебя и по опыту знаю — если судьба идет к вам навстречу — значит, вы движетесь в противоположных направлениях. Судьба — та еще стерва, и совсем не факт, что она готовит тебе возможность проявить себя во всей красе. Скорее ты сложишь свою буйную голову в грядущей войне со стригоями…
— Стригои пи… — грязно выругался Нат, добавив еще несколько крепких словечек и в сердцах ударяя кулаком по парапету. Голуби возмущенно всплеснули крыльями.
— Какое точное определение, браво Нат! — раздался насмешливый женский голос, и к парочке неторопливо подошли еще две девушки, отличающиеся столь же неопрятным внешним видом.
— Аллилуйя, вы живы! — радостно воскликнули Нат и Ариэлла, бросаясь обнимать вновь прибывших.
Голубиная стая прожорливо накинулась на всеми позабытый кусок хлеба.
— Ну, Нат, ты и отмочил! — весело хохотала я, безмерно восхищенная его выпадами в адрес мерзопакостных стригоев, в настоящий момент вынужденных отсиживаться в затемненной машине, спасаясь от прямых солнечных лучей.
Ангел скромно потупился, на самом деле заметно обрадованный моей похвалой.
— Он прав, — ухмыльнулась Оливия, — кровососы — редкостные извращенцы!
— Ой, мужчины, почему же вы так люто ненавидите геев? — утрированно слащавым голоском манерно пропищала я, складывая губы бантиком и делая глупое лицо. — А ведь они вас так любят, так любят…
Нат прыснул. Ариэлла засмеялась в голос. Оливия смотрела на меня со снисходительной заботливостью, как любящая мать на малое, несмышленое дитя. «И эта проказница и есть избранная Дочь Господня, осененная небесной благодатью? — читалось в ее насмешливо прищуренных глазах. — Что-то не шибко верится!»
Со стороны мы, грязные и ободранные, наверное, производили на редкость несуразное впечатление: обликом вполне смахиваем на беженцев, чудом выживших при авианалете, но смеемся и балагурим, словно расшалившиеся дети. На наше счастье, было еще слишком рано, город только начинал просыпаться, распахивая запертые на ночь ставни и отключая уличные фонари. А мы… Мы в то время, пожалуй, и не думали, что это последние спокойные минуты, предваряющие грядущие горести и испытания, и оставались именно детьми, пока еще не разучившимися непредвзято радоваться любой незначительной мелочи.
— Хорошо, — я похлопала в ладоши, призывая друзей взять себя в руки и стать серьезнее, — посмеялись и хватит. Пора приступать к решительным действиям. Двигаем на вокзал и покупаем билеты на поезд…
— Идем, — Нат уже зашагал вниз по улице, но остановился, недоуменно оглядываясь на неподвижно стоящих девушек. — А в чем, собственно, проблема?
— Ох уж эти мужчины! — страдальчески закатила глаза Ариэлла. — А вы еще называете нас легкомысленными. У нас же нет денег!
— Упс! — покаянно развел руки ангел.
Банк открывался в восемь, но я достала из кармана сотовый и позвонила управляющему.
— А вы еще называете нас легкомысленными. У нас же нет денег!
— Упс! — покаянно развел руки ангел.
Банк открывался в восемь, но я достала из кармана сотовый и позвонила управляющему. Вполне могла позволить себе такую бестактность, ведь вклад моего семейства составлял немалую долю среди общего финансового капитала нашего небольшого городка. К моей просьбе отнеслись со всем вниманием. Дорога до крыльца банка заняла у нас минут десять. За это время господин Мориотти успел умыться, напялить щегольский столичный костюм в полоску, делающий его похожим отнюдь не на преуспевающего финансиста, а скорее на лихого американского гангстера, и подкатить к ступенькам местного отделения «Grandi Italy».
— Дорогая синьорина дель-Васто! — он ничем не выдал изумления, вызванного моим непрезентабельным внешним видом. — Рад вас видеть! — управляющий демонстрировал безупречные манеры. — Прошу! — он услужливо распахнул стеклянную дверь, пропуская меня вперед, и почти под ручку сопроводил в свой шикарный кабинет.
Ангелы скромно устроились на диванчике, молча смакуя напитки, предложенные господином Мориотти, и по всей видимости — не намереваясь вмешиваться в нашу сугубо деловую беседу.
— Милая Селестина! — банкир усадил меня в удобное кресло и выжидающе воззрился на мою исцарапанную физиономию.
Я постаралась напустить на себя как можно больше мечтательности и легкомыслия.
— Господин Мориотти, наша семья всегда доверяла вашему банку и вот уже не одно десятилетие предпочитает проводить все финансовые операции с помощью вашего чуткого и компетентного посредничества!