— Не может этого быть! — скептически заявила Ариэлла, внимательно прислушивающаяся к словам валькирии. — Да, не спорю, бытует предание, что под монастырем существует обширная сеть катакомб, часть из которых ведет к Круглому залу. Но нет никаких доказательств того, чтобы легендарный фра Винченце — гениальный архитектор и любитель всяческих загадок, проживал именно в твоей комнате и оставил путеводитель.
— Я докажу! — строптиво нахмурилась Оливия.
Лестницы наверх здания, в отличие от ведущих вниз, оказались в несколько лучшем состоянии. Мы не без труда вскарабкались на третий этаж, наполненный удушливым дымом.
Лестницы наверх здания, в отличие от ведущих вниз, оказались в несколько лучшем состоянии. Мы не без труда вскарабкались на третий этаж, наполненный удушливым дымом. Электрическое освещение отрубилось начисто, пожарища во дворе догорали, поэтому на верхних этажах царила кромешная тьма. Передвигаясь на ощупь и изредка перекликаясь сдержанным шепотом, мы все-таки добрались до комнаты Оливии и поспешно ввалились внутрь. Хозяйка непритязательного обиталища торопливо опустила жалюзи и зажгла свечу. Пока я оглядывалась, Натаниэль и Ариэлла с голодным урчанием жадно набросились на пачку галет и бутылку минеральной воды, предложенных им гостеприимной валькирией.
Помещение и на самом деле оказалось столь крохотным, что с трудом вмещало лишь узкую панцирную кровать, застеленную байковым армейским одеялом, на которой сейчас устроились наши влюбленные, и массивный резной шкаф из какой-то ценной породы дерева. В углу находился небольшой ящик, заменявший Оливии стол.
— Что там? — я указала на ящик пальцем.
— Взрывчатка, — спокойно ответила подруга, поднимая крышку и выуживая немного прямоугольных брусков. — Так и думала, что пластид нам еще пригодится.
— Однако! — приподняла бровь я. — Зачем это?
— Ну и недогадливая же ты, — беззлобно проворчала подруга, извлекая из шкафа пару запасных обойм к пистолету и несколько отличных метательных ножей. — Как же ты без взрывчатки в Круглый зал попадешь? Там знаешь какие ворота?!
Почесывая в затылке, я разместилась на ящике. На мой взгляд, задуманная нами акция все больше и больше приобретала оттенок рискованной авантюры. Оливия примостилась рядом.
— Вот смотри, — она для наглядности начала загибать пальцы прямо у меня перед носом. В скудном свете свечи ее лицо казалось необычайно строгим и решительным. — Когда я вселилась в эту комнатку, меня чрезвычайно поразил тот факт, что стены оказались дополнительно укреплены с помощью листов ДСП и даже обшиты слоем стекловаты. Думаешь, это было сделано просто так?
Я задумчиво наматывала на палец свой длинный рыжий локон. Сообщение подруги явно несло в себе важное и рациональное зерно.
— Подобное возможно лишь в двух случаях, — медленно начала я, тщательно взвешивая каждое слово. — Если нужно укрепить комнату и обезопасить тех, кто засел внутри, или, — тут я взглянула прямо в глаза Оливии, — чтобы те, кто находится в комнате, не расслышали и не увидели чего-то, расположенного за стеной!
— Верно! — довольно осклабилась подруга. — Явно кто-то умный до меня постарался. Дополнительная звукоизоляция. Сама знаешь, в старых подземных коридорах может шуметь вода, может возникнуть сквозняк. Люди, посвященные в тайну подземных катакомб, оказались отнюдь не глупы и удачно скрыли секретный ход, начинающийся в этой комнате.
— А где стена толще всего? — нетерпеливо перебила я.
Оливия аж мурлыкнула, довольная моей сообразительностью.
— Здесь! — она указала в сторону кровати. — И еще, гляди! — она поднесла свечу к дверке шкафа. — Ничего не замечаешь?
Я вгляделась. Правая створка имела украшение в виде слегка выпуклого орнамента на какую-то библейскую тему — группа людей в длинных одеждах окружила одного, почти условно очерченного двумя дугообразными линиями, напоминающими крылья! В руках этот центральный персонаж сжимал схематично набросанную посудину…
— Так это же ангел, а в руках у него Грааль! — воскликнула я.
— Правильно, молодец, худобина! — хмыкнула Оливия. — А теперь смотри на левую дверцу, — она чуть передвинула подсвечник. — Тебе не кажется, что рисунок должен быть симметричным?
Я вспомнила, что вся мебель в аббатстве действительно имела идеально симметричные украшения, выполненные очень изящно и искусно. Но на дверке шкафа в комнате Оливии красовался идеально обозначенный круг, густо исчерченный пересекающимися линиями, который я бы не рискнула отнести к произведениям искусства. Просто абракадабра какая-то! И это и вправду напоминало, напоминало…
— Карта! — шепнула я. — Клянусь покровом Марии Магдалины, это карта!
— Ага! — поддакнула Оливия. — И еще, — она распахнула шкаф и указала на неприметную надпись на боковом ребре дверцы, — читай…
— Винчен… — с трудом разобрала я несколько полустершихся букв на церковной латыни, выписанных по-готически остро и обрывисто. — Ты добила меня окончательно! Вот это да! А ну-ка, помоги…
И мы с Оливией, поднатужившись, дружно выломали створку старинного антикварного шкафа.
Итак, мучимый вполне обоснованными догадками, которые, как всем известо, являются гораздо более весомым поводом для беспокойства, чем просто не оформившиеся до конца сомнения, Конрад вернулся в спальню и уселся перед приветливо светящимся в полумраке экраном компьютера. Недовольным взором вскользь он окинул беспорядок в комнате, которого не могли скрыть даже полуопущенные жалюзи. Здоровый немецкий педантизм Конрада немедленно взбунтовался против удручающей неряшливости, но любопытство оказалось сильнее, поэтому после недолгой психологической борьбы с самим собой Майер пофигистски махнул рукой на бедлам и нажал на значок включения электронной почты. Набрал довольно неоригинальны пароль «вервольф. собака» и немного растерянно уставился на три десятка непрочитанных писем. Сказать откровенно, переписываться по «мылу» Конрад не любил и мог неделями вообще не подходить компьютеру, за исключением тех редких случаев, когда, умертвив какую-нибудь очередную злобную, но весьма симпатичную тварь, он ударялся в черную меланхолию и тогда зависал по нескольку часов на самом разнузданном порносайте. Последний подобный случай произошел пять дней назад, когда ему пришлось убить потрясающе красивую инфернальную демонессу, по совместительству подвизавшуюся ведущей манекенщицей в известнейшем римском Доме мод. После этого Конрад ушел в глухой запой, на некоторое время совершенно выпав из размеренного течения жизни. Но именно многострадальная спальня господина Майера, обставленная модным дизайнером, в полной мере испытала на себе перепады настроения своего непредсказуемого владельца. И вот теперь он мрачно взирал на шеренгу пустых бутылок из-под коньяка, выстроившихся под кроватью вперемежку с алюминиевыми пивными банками, на повисший на люстре носок и примотанную к ручке кресла прядь длинных черных волос, принадлежавших убиенной демонессе.