Кроме меня в комнате не было никого. Я прислушалась. Из глубины квартиры доносился приглушенный шум льющейся воды и низковатый, но мягкий и богатый на интонации мужской голос, беззаботно напевающий арию герцога из оперы «Риголетто». Я даже разобрала начальные строки бойкой, хвастливой песенки: «Сердце красавицы склонно к измене и перемене, как ветер мая…».
«К перемене, говоришь, — мрачно подумала я. — Ах ты, гад, ублюдок развратный! А я-то тебе доверяла. Ну, сейчас я тебе устрою и измену, и переме…»
Дверь негромко хлопнула, по полу прошлепали босые ступни. Я быстренько приняла сидячую позу и скромненько прикрылась одеялом. В дверном проеме нарисовалась высокая мужская фигура, ниже пояса благопристойно обернутая белым полотенцем. В другой ситуации я, конечно же, залюбовалась бы этим смуглым торсом с рельефной мускулатурой, тонкой талией и литыми плечами. К тому же Конрад оказался выбрит налысо, что шло ему необычайно, подчеркивая высоту умного лба и аристократическую форму черепа. Готова спорить на что угодно, в жилах этого ублюдка течет благородная кровь. Карие глаза лучились счастьем, губы изогнулись в приветливой улыбке. Мужчина картинно оперся на косяк и приосанился, явно наслаждаясь произведенным впечатлением.
— Маленькая моя… — нежно начал он.
Но в этот самый момент я отвлеклась от разглядывания умело выставленного напоказ тела и заметила серебряный крест, висящий на груди Конрада. Я присмотрелась повнимательнее и возмущенно взвыла:
— Ах ты, сволочь! Ты не только насильник, но еще и вор! Отдай немедленно…
— Э-э-э? — недоуменно выдал мужчина, растерянно разводя руками. — Что отдать-то, сладкая моя?
— Мой крест! — еще пуще завопила я, мгновенно забывая про свою наготу и выпрыгивая из кровати. — Крест! — я вцепилась в распятие и сильно дернула. Конечно же, мы не удержались на ногах, потеряли равновесие и упали. Вернее, упала я, спиной вперед обратно на диван, а Конрад удачно обрушился сверху, припечатывая к мятым простыням мое голое, откровенно распластанное тело.
— М-м-м, — восхищенно мурлыкнул он, пытаясь, не меняя выигрышной позы, стянуть мешающее ему полотенце, — вот это темперамент! Недаром я всегда считал, что рыжеволосые женщины самые страстные! Подожди, солнышко, сейчас все будет в шоколаде… — он непонятно закопошился. В мое бедро уперлось что-то большое и твердое. Я возмущенно замолотила кулаками по его плечам, но ясно дело — будучи не в силах столкнуть с себя этакую тяжеленную тушу, разочарованно оскалила зубы и укусила насильника за нижнюю губу.
Конрад заорал и отдернулся, с грохотом сваливаясь на пол.
— Да ты что, обалдела? — неразборчиво спросил он, держась за травмированную губу. — Если хочешь есть, то так и скажи. Я тебе завтрак приготовлю, зачем же от меня-то куски откусывать? — в его карих глазах не было злости, лишь ирония и обожание.
Я свесилась с дивана и снова ухватилась за удерживающее распятие цепочку.
— Отдай мою вещь, я вынесла ее из подземной гробницы. И вообще, таким бесчестным тварям, как ты, священные раритеты не идут!
Конрад недогадливо хлопнул пушистыми ресницами.
— Но это мой личный крест, мне его брат Бонавентура подарил!
— Бона… — подавилась знакомым именем я. — Так ведь это один из троих монахов-госпитальеров!
— А ты-то их откуда знаешь? — в свою очередь изумился Конрад.
— Не твое дело, плешивый! — злобно отбрила я. — Перед тем как пойти на карнавал, я надела под футболку крест, причем именно этот самый. Он висел вот здесь! — я указала пальцем на свою обнаженную грудь, впрочем, сейчас совершенно не заморачиваясь по поводу собственной наготы.
— Крест… — нахмурил брови мужчина, видимо, что-то вспоминая. — Вот черт! — он метнулся к тумбочке и через секунду подал мне вторую серебряную реликвию, ничем не отличавшуюся от первой. Мы ошарашенно уставились друг на друга…
Два голых человека сидели на диване (полотенце Конрада спало само) и рассматривали два совершенно идентичных серебряных распятия.
— На твоем отчеканено: «Великий приор Джулио Винченце», — прочитал Конрад. — А на моем: «Великий архиепископ Збышек Мошковецкий, милостью Божьей экзорцист и воин Господень!»
Я громко икнула от неожиданности.
— А ну, рассказывай, что знаешь! — строго приказал мужчина, правильно истолковав мои выпученные от удивления глаза.
И я послушно принялась рассказывать…
— Невероятно! — эмоционально отреагировал Конрад, не пропустивший ни слова. В ходе моего запутанного повествования он благоразумно поддерживал челюсть рукой, справедливо и не без основания опасаясь, что она может отпасть. — Просто невероятно! Мда-а-а… Значит, ты и есть тот небесный воин, в поисках которого я минувшей ночью пришел на площадь Сан-Марко, — и он коротко изложил свою историю.
Я задумчиво прикусила губу.
— Но я-то думал, что второй эрайя непременно окажется здоровенным мужиком вроде меня! — немного виновато закончил вервольф.
— Индюк тоже думал! — язвительно процедила я. — Или, точнее говоря, прошлой ночью ты, может, и думал, но явно не головой…
Конрад слегка покраснел.
— Маленькая, ну не сердись, — принялся успокаивать меня он. — Никакой беды в этом нет. Я свободен, я тебя люблю и готов жениться хоть сегодня!