— Та-ак, — протянул Казаков. — Ну, рассказывай, Роберто, как обгонял, как подрезал … не понял меня? Кто приказал корабли поджечь? Говори, каналья!
— Какие корабли? — заторопился лысый, покрываясь мгновенной испариной — Серж брезгливо отдернул руку. — Какие… ах, те, что в гавани?.. так не поджигал я… ни при чем я тут, ранами Христовыми клянусь… я мимо шел, иду себе, иду, и вдруг… ну, все побежали, и я побежал…
— А, ну да, — притворно вздохнул Сергей. — Прям по тексту излагаешь. «А в лагере сейчас обед. Макароны дают…»
— Серж, они тебя не понимают, — подал голос Хайме. — Ты постоянно переходишь на какой-то странный язык.
— Ничего, — усмехнулся Казаков. — Этого им понимать и не нужно. Это я развлекаюсь… А вот, скажем, ты, красавчик — тоже мимо шел?
— Точно так, ваша милость, — услужливо откликнулся второй поджигатель, жилистый молодой парень, голый по пояс, с роскошными смоляными лохмами и золотой серьгой в ухе. Этот глядел насмешливо — ага, тертый калач, понял Казаков и тут же наметил лохматого первой жертвой.
— Купил я, значит, в таверне вареных в масле креветок. Только вышел на причал, на бревно сел, пожевать нацелился, как вдруг — шум, гам, дым, огонь, бегут все куда-то, за что меня повязали, я и не понял даже, — скороговоркой закончил он. — Не виноватые мы, ваша милость! Под горячую руку попали, как есть не знаем ничего! Отпустили бы вы нас, а уж мы вам так благодарны будем…
— Та-ак, — зловеще повторил Сергей и вдруг заорал, надсаживаясь — от неожиданности вздрогнул даже Хайме и равнодушные ко всему охранники:
— Встать!!! Живо!!!
Поджигатели поспешно закопошились, вскакивая. Двое подались в стороны, а жилистый тут же со стоном рухнул обратно — Казаков коротко, без замаха, врезал ему под ложечку и, чтоб не показалось мало, двумя пальцами сдавил болевую точку на локте. Парень заорал в голос.
— Не сметь врать, suki! — прорычал Казаков прямо в побелевшую физиономию лысого поджигателя.
Парень заорал в голос.
— Не сметь врать, suki! — прорычал Казаков прямо в побелевшую физиономию лысого поджигателя. — Правду отвечать! Правду! Кто приказал поджечь? Когда? Чем платил?
Он ладонью смахнул со лба пот, шумно выдохнул и приятно улыбнулся лысому:
— Чистосердечное признание, мужик, смягчает вину. Усёк?
Лысый таращился на него испуганно и тупо.
Снаружи донесся шум, послышались голоса, и в шатер ввалилась целая уйма народу.
Первыми, откинув полог, вошли знакомцы — тевтонская рожа Гунтера фон Райхерта, он же барон Мелвих, казалась усталой и озабоченной, зато шагавший следом Ангерран де Фуа сиял, как надраенный котелок. Помимо этих двоих, явился некий почтенный муж, седой и строгий, в черной, слегка полинявшей мантии. За ним следовали двое деловитых молодых людей, волокущих складной стол, табуреты и вместительный кофр из бычьей кожи. Последним влез унылого вида верзила, от которого жутко разило чесноком. Он тащил лязгающий железом кожаный мешок. Пристроившись рядом с Хайме, ароматный здоровяк тут же распустил завязки на мешке и принялся деловито копошиться в имуществе, недовольно бормоча себе под нос.
Казаков, внутренне возликовав, шагнул навстречу:
— Мессир Ангерран, наконец-то! Гунтер, zdorovo. Господа, рад вас всех видеть, а особенно буду рад видеть некоего Джинетти, Его величества короля Ричарда личного палача. Который из вас будет палач? Чтоб, значит, дела передать?
Ангерран де Фуа от этакой варварской непосредственности хрюкнул и закашлялся, скрывая смех. Седой господин в мантии чопорно пояснил:
— Мессир Джинетти сегодня работать не сможет. Мессир Джинетти страдает расстройством желудка и разлитием черной желчи от неумеренного потребления молодого вина и зеленых олив. Здесь его помощник, Мэтт, — седой кивнул на хмурого верзилу, вынимавшего из недр своего мешка одну железку за другой, — однако я счастлив сообщить, что Его величество поручил провести дознание лично мессиру Сержу… э-э…
— Барону Сержу де Шательро, — пришел на помощь Хайме. Лицо Транкавеля оставалось совершенно непроницаемым, однако Сергей сильно подозревал, что в глубине души лангедокская зараза загибается от хохота. — Примите мои поздравления со столь ответственным назначением, мессир барон.
— Я… ну… — Сергея заклинило. — Польщен… blin…
— Мое имя Бальер, я доктор юриспруденции, — церемонно поклонился седой. — Мессир барон и вы, мессир… («Хайме да Хименес де Транкавель», — небрежно бросил Хайме. Мэтр Бальер почему-то сбледнул с лица и пробормотал нечто почтительное) …мессир Хайме, можете полностью располагать моими услугами и услугами этих двух бездельников. Они будут записывать все, что станет известным в процессе нашего дознания. Начинайте, и да поможет вам Бог.
* * *
Молодые люди под шумок установили стол, разложив на нем листы пергамента, чернильницы и перья. Пленники замерли в ожидании своей участи, только лохматый с серьгой в ухе все еще постанывал да бормотал невнятные проклятья. Ангерран де Фуа тихонько покашливал в кулак. Глаза у него шкодливо блестели. «Ну, драгоценный мой работодатель, — угрюмо подумал Казаков, — удружил. Погоди, вот закончим со всей этой канителью, я с тобой еще поговорю…»