— Толпа недоносков! — проорал Сабортеза за миг до того, как противники сшиблись грудь в грудь. — Размажем их, братья, во имя Господа! Покажем, что такое…
Лысый толстяк в замызганной холщовой рубахе, ухнув, замахнулся на него суковатой дубиной. Храмовник шагнул под удар, его прямой меч до половины погрузился в необъятное пузо разбойника. Другому лиходею повезло больше. Брошенный им тяжелый охотничий нож, прогудев в воздухе, по рукоять вошел в горло одного из наемников Джейля. В следующий миг в глазнице удачливого метателя ножей вырос арбалетный болт. Бандит с разбегу опрокинулся навзничь и засучил ногами. Мак-Лауд работал своим двуручником, как мельница крыльями, трое зарубленных противников уже валялись рядом с ним на истоптанной траве. Прочие соваться к безумному горцу под меч опасались.
На Гисборна налетели сразу двое. Один ткнул рыцаря коротким копьем, Гай, не долго думая, уклонился и первым же ударом перерубил копейное древко — вместе с рукой, его сжимающей. Со вторым, орудовавшим сразу двумя мясницкими тесаками, Гаю пришлось попотеть. Детина был здоров как бык и оружием своим владел виртуозно — не иначе, разделывал туши на городском рынке, прежде чем податься на разбойный промысел. Длиннорукий и жилистый, он наседал на Гая, хэкая и притопывая, и Гисборн довольно долго обменивался с ним ударами. Они кружили по болоту, уходя все дальше от общей свалки, и наконец мясник выронил свои тесаки и повалился вниз лицом, а Гай получил краткую передышку.
Он выпрямился с окровавленным мечом в руке, огляделся, стараясь выровнять дыхание и пытаясь сообразить, что не так в окружающем его мире.
И понял, что остался один.
Где-то очень далеко кричали люди и кони, звенела сталь, но звуки доносились как сквозь подушку. Солнце тусклой серебряной монеткой висело в мутном молочном мареве, и в этом же мареве бессильно увязал взгляд. Как ни напрягай глаза — дальше трех шагов не видать ни зги, лишь волглая пелена тумана. Вязкий, серый туман, неудержимой приливной волной накрывший маленькое сражение в сердце огромных, равнодушных болот.
— Что за черт, — пробормотал обескураженный англичанин. — Ни разу не видел, чтоб такой густой… и так быстро… Был же ясный день, и солнце… что за?..
Всякое чувство направления мессир Гисборн безнадежно утратил. Под ногами чавкала топь — каким-то образом они умудрились уйти со сравнительно сухого пятачка, Гай стоял по колено в бурой болотной жиже. Рыцарь двинулся было на звуки сражения, с трудом прокладывая себе дорогу, но лязг, хруст камыша и крики вдруг сдвинулись вправо, а затем и вовсе пропали, словно Гай остался единственным человеком, заплутавшим в великих болотах Камарга.
Совсем рядом вдруг зачавкали торопливые шаги, послышалось сдавленное проклятие, и на милорда Гисборна вылетел из туманной пелены некто, сгоряча принятый за разбойника.
Обменявшись с нападающим парой добрых ударов, англичанин запоздало заметил заляпанный грязью красный крест на некогда белой хламиде брата Ордена и завопил:
— Я свой, свой!
— Срань Господня! — емко отозвался сервент, подтверждая репутацию братьев-храмовников как самых ярых сквернословов, и опустил меч. — А какого ж тогда…
Договорить он не успел. Мелькнула смутно видная фигура, врезалась в храмовника, сбила с ног. Оба сражающихся, хрипя и осыпая друг друга ударами, покатились и тут же канули в туманной непроглядности. Обескураженный и потерявший всякую ориентацию Гай напролом ринулся следом, горячо надеясь не оказаться по шею в трясине. Шагов через пять он наткнулся на лежащего лицом вниз мертвеца в изодранной тамплиерской накидке. Петляющая цепочка следов среди безжалостно изломанного камыша уводила куда-то вправо, зыбкая почва под ногами здесь вроде бы поднималась, и Гисборн поднажал, решив, что описал в тумане круг и теперь возвращается обратно к холму.
Но возвышенность, на которую он лихо вскарабкался, оказалась другой — небольшим плоским островком, с разбросанными там и сям бурыми валунами. Посередке торчал грубо обтесанный каменный столб, похожий на дольмены Британских островов, что уцелели с языческих времен. Доковыляв до столба, Гай обессиленно привалился к холодному шершавому камню.
— Эй, — послышался осторожный полушепот. Милорд Гисборн вскинулся, хватаясь за меч, и успел заметить, как что-то мелькнуло в зарослях камыша за здоровенным валуном.
— Кто здесь? Отзовись, а то рубану не глядя!
— Ба, горячий парень, — насмешливо просипели из-за камня. — Не руби меня, сэр рыцарь, а то стрельну! У меня тут арбалет заряженный.
— Хорошо тебе, — раздраженно буркнул Гай. — Ты или стреляй уже, или покажись. Ты кто вообще? Болотный дух? С арбалетом?
— Да ты меня видал в компании Джейля, я ж тебя еще на допрос водил к патрону… Ну, за то зла не держи на меня, я что, дело служивое, сказано-сделано… Кличут Скользким, а как крестили, в том тебе интереса нет, — невидимый собеседник по-прежнему сипло шептал, словно ему сдавило горло. — Вылезать повременю пока, боюсь. Пересижу, пока разойдется этот кисель… Составишь компанию, земляк? Жутко тут одному. Птица каркнет, так едва в штаны не наложишь с перепугу.