— О, ваши секреты так дорого стоят? Любопытно… — промурлыкал магистр. Снова щелкнули четки. — Но — допустим в третий раз… и это уже слишком много, чтобы вам поверить. Сэр Гисборн, не откажите в любезности — да не вздумайте врать мне, проверить будет просто! — от кого вы узнали нужные слова, «черное, белое и золотое»?
— От него, — Гисборн нехотя указал на шотландца.
Мак-Лауд с самого начала разговора не проронил ни слова и вообще старался сделаться как можно незаметнее. При его росте и колоритной внешности задача оказалась явно непосильной.
— Ага, — удовлетворенно кивнул Эжен д'Альби и разом утратил к Гаю всякий интерес, целиком переключившись на Дугала. — А вы, мессир Мак-Лауд, отчего ж молчите? Сдается мне, вам есть что порассказать?
— Говорить трудно, — просипел кельт, оттягивая воротник рубахи и демонстрируя пытливому магистру безобразный шрам под кадыком. Гисборн готов был прозакладывать голову, что Мак-Лауд притворяется — не далее как час тому назад в купальне речь давалась шотландцу вполне прилично — однако звездчатая красно-синяя впадина смотрелась более чем убедительно. Эжен д'Альби, во всяком случае, был весьма впечатлен, судя по тому, как он поднял сперва одну бровь, затем и другую.
— Стрела? — предположил он. — Или арбалетный болт? Где-нибудь месяца два тому?
Мак-Лауд молча кивнул.
— Воистину чудо Господне, — недоверчиво покачал головой тамплиер. — Человек с такой раной должен был скончаться на месте… Как вам удалось выжить?
— Повезло. Лекари были хороши, — буркнул кельт. — И Господь, наш Создатель, не оставил меня в милости своей.
Франческо при этих словах поперхнулся вином и закашлялся. Изабель заботливо постучала его кулачком по спине, сердито прошипев что-то на ухо.
— Верно вам говорю, божье чудо, — повторил магистр. — За ваше исцеление вы должны неустанно благодарить Господа, ибо в тот день вы родились заново. Ба, любезный! А ведь я догадываюсь, кто мог подсказать вам некие заветные слова. Как поживает шевалье де Грисс? Как его раненое колено — донимает по-прежнему?
— Не знаю ни шевалье де Грисса, ни его колена, — пожал плечами Мак-Лауд.
— Ну как же! Сей ученый муж, состоящий при ее величестве в скромной должности письмоводителя, как раз и занимается, скажем так, поручениями весьма деликатного свойства. Коль скоро вы утверждаете, что действуете от имени и по поручению Алиеноры Пуату, да продлит Господь ее дни, так и со старым пронырой де Гриссом должны были встречаться! Припомните: лет сорока, коренаст, чернобород, подволакивает левую ногу… вспомнили?
— Насколько мне известно, сударь, королева Элеонора не прибегает к услугам письмоводителя, — возразил шотландец. — Далее, мне известны имена по меньшей мере трех человек в ее ближайшем окружении, занимающихся, как вы изящно выразились, «деликатными поручениями». Хромоногого бородача по имени де Грисс среди них нет. Или, во всяком случае, не было год назад, когда я отбыл в Лондон. Даже будь я византийским лазутчиком, то купился бы на ваш трюк, лишь будучи лет на десять моложе или вдвое глупее.
Даже будь я византийским лазутчиком, то купился бы на ваш трюк, лишь будучи лет на десять моложе или вдвое глупее.
Он закашлялся и поднес руку к горлу, как бы показывая, насколько утомила его долгая речь.
— Ну-ну, не стоит обижаться, — улыбка храмовника так и лучилась искренностью. — Уловка для простаков, согласен, но должен же я проверить! За неимением у вас иных верительных грамот остается лишь ловить вас на слове…
— Грамоты были, — мрачно произнес Дугал. — Как раз на такой случай. Если мы поторопимся с погоней, если те негодяи не выкинули мою куртку и не отыскали в ней потайной шов, то вкупе с архивом канцлера Лоншана я представлю вам эти грамоты. На тончайшем шелке. С личной подписью королевы Элеоноры.
— А также карту местонахождения клада Зигфрида Нидерландского и Святой Грааль впридачу… — рассеянно пробормотал Эжен д'Альби. — И в обмен на эти пустые посулы вы просите — как там? Сущую безделицу, верно? Свежих лошадей, деньги, оружие, подорожные, надежных проводников и — желательно — человек пять-шесть рыцарей Храма при полном вооружении. Ах да, чуть не забыл. Еще — тайно вывести вас из Безье, учитывая, что город закрыт по приказу графа Транкавеля. Кстати, вам известно об этом приказе?
— Известно, ваша милость, — сдержанно ответил Гай за всех четверых.
— Ага. А может быть, вам также известно, за кем и почему охотится Железный Бертран?
Повисло молчание. В тишине чуть слышно пощелкивали костяные четки магистра. Эжен д'Альби терпеливо ждал ответа на свой вопрос.
«Вот и подошли к главному, — обреченно подумал Гай. — Конечно же, старый лис прекрасно знает, за кем охотится Транкавель. Ему только интересно, почему . Ему интересно, стоят ли наши секреты наших жизней. Сдается мне, от ответа на сей вопрос зависит наша дальнейшая участь. Ответим неправильно, соврем или не заинтересуем магистра — и он преподнесет нас Железному Бертрану на блюдечке, так сказать, в знак вечной дружбы, даже дугаловы связи не спасут: где королева Элеонора и где мы… Что же сказать? Господи, вразуми!..»