— Ну уж.
— Во всяком случае — в нашем континууме, в пределах которого мы оперируем.
Я хотел было сказать, что никогда не слышал, что в Аид можно попасть с моря, но вовремя сообразил, что в ПС география Производного Мира соблюдается далеко не всегда.
— Ну, пусть по-твоему. Каким способом мы отсюда выберемся?
Борич пожевал губами. Галера тем временем продолжала идти — без ветра и весел — даже, пожалуй, быстрее, чем в заливе. Тут действовали, видимо, уже другие законы.
— Вдвоем, — заговорил наконец Борич, — вылезли бы, думаю, без особых проблем. Но этого парня нам не вытащить. Он может отсюда выскользнуть, как только там, в ПМ, начнет приходить в себя. Надеюсь, что они не пичкают его своей химией непрерывно. Так что если нам нужно что-то у него выяснить, надо это делать срочно — и здесь. А уж когда он улизнет, станем думать о себе.
Я подумал, что это было бы, пожалуй, самым правильным.
— Добро. Здесь — ты думаешь, прямо сейчас?
— «Здесь» — я имею в виду Аид, а не этот броненосец.
Ему жить остались минуты. Вот-вот он пристанет к берегу, с него снимут тот номерной груз, что в корме, и он развеется. Я понимаю, чего тебе захотелось: если бы он пошел в обратный рейс — воспользоваться им…
Я кивнул.
— Славно бы, конечно. Но все, что сюда попадает, не имеет обратного хода, — разочаровал меня Борич.
— Почему? А Орфей?
— Видимо, у него были сильные формулы для снятия личного блока. Их-то он и пел. К сожалению, текст, как говорится, утрачен. Может быть, конечно, будь у нас время и надежная связь с явью, мы его и восстановили бы. Но есть дело поважнее. Внимание! Приготовиться к высадке. Цепи начнут исчезать вместе с кораблем, таять он будет сверху, и как только дойдет до слани — прыжком на сушу.
— Думаешь, Зурилову под силу? Стенка же наверняка будет выше, чем наш уровень тут.
— В ПС он и бегает, и прыгает не хуже, чем кузнечик — были случаи убедиться. Это ему помогает выздоравливать в яви. Создает нормальное настроение. На всякий случай — подхватим его под руки.
Дело было, конечно, не в крепости мускулов Зурилова: это важно лишь в Производном Мире, отягощенном инертным веществом. А здесь, в ПС, единственное, что нужно — сила желания. При его помощи можно достичь всего — если, конечно, тебе не мешают.
— Кстати: что это за номерной груз, как ты его назвал?
— Мы транспортировали покойника: кого-то из царьков, не знаю, как его там звали… При высадке надо бы не терять его из виду: он нам может пригодиться.
— Как?
— Да не знаю пока.
Я поверил Боричу: в законах этого мира он — историк — разбирался куда лучше моего.
— Все — внимание! Началось.
Я ощутил слабый толчок, хотя и корабль был призрачен, и берег тоже. Просто соблюдалось наибольшее возможное правдоподобие. На простых снивцев это всегда действует.
Первой стала исчезать мачта. Потом — кормовой завиток. Верхняя часть бортов. В корме суетились тени, перетаскивая на берег сановный груз.
Как только борта исчезли до уровня берега — до него от слани было сантиметров семьдесят, — мы разом прыгнули, для верности подхватив слегка очумелого Зурилова под руки.
В следующее мгновение мы оказались уже на берегу. В царстве Аида, куда попадать мне совсем не хотелось. Я вовсе не ощущал себя тенью. А здесь было их царство.
Вспоминая Эвридику
Тени, по сути, были почти такой же формой духа, как все другие обитатели Пространства Сна. Просто количество энергии, заключенной в них, было наименьшим из всех возможных; при его дальнейшем уменьшении начиналось уже рассеяние личности. Обитатель ПС мог попасть в Аид после своей — чаще всего — третьей смерти здесь, следовательно — после третьего убийства, потому что смерти от возраста или болезней, а также несчастных случаев в Пространстве Сна просто не существует. Правда, в отдельных случаях, как нам уже известно по примерам, количество переносимых смертей может возрастать до шести и даже семи; это зависит, видимо, от того, какова доля самого убитого в происшедшем. Такова судьба тех, кого убивают. Что же касается тех, кто причиняет смерть, то для них это тоже не проходит безнаказанно, когда число совершенных убийств переваливает тоже через три, хотя и тут имеются варианты. За мной, например, уже числятся эти три убийства в ПС; однако ни в одном эпизоде я не был нападающим, и поэтому рассчитывал, что, даже попав сюда окончательно, смогу еще пребывать в своем первоначальном облике, в котором находился сейчас.
И все же очутиться в Аиде, где только и могли еще существовать ущербные духи, было мне неприятно и даже, пожалуй, немного страшно.
Хотелось убраться отсюда побыстрее. Но прежде необходимо было вызнать от Зурилова все, что ему было известно о Грузде.
Отступив подальше от воды, мы огляделись. Слабый свет, словно в поздние сумерки, позволял увидеть обширное пространство, усеянное, насколько хватал глаз, крупными — в человеческий рост и выше — валунами или просто обломками горных пород; они образовывали своеобразный лабиринт, в котором заблудиться было, наверное, так же легко, как найти укрытие от посторонних взглядов. Местами среди глыб возникали и медленно поднимались, расплываясь, струи и небольшие облачка — то ли дым, то ли какие-то испарения; крохотный ручеек журчал неподалеку и с легким шумом спадал в залив, образуя действующую модель водопада. Сверху все это перекрывалось плоским каменным небом; назвать это сводом было никак нельзя именно из-за его формы. Немного угнетало царившее здесь молчание. Обычно Пространство Сна столь же богато звуками, как наш Производный Мир; но тут стояла тишина, невольно напоминавшая определение «гробовая».