Вокруг было все то же, что и до него: микроконтинуумы восходили и закатывались, неведомый город с высоченными, непривычных очертаний строениями и гигантской скульптурой спящего льва на громадной площади приближался сейчас к зениту нашего мирка, длинная и широкая платформа мчалась невысоко над холмистой морской поверхностью, оставляя по левому борту небольшую (казалось отсюда) марсельную шхуну, справа же, кабельтовых, как я прикинул, в пяти — четырехмачтовый барк, шедший почему-то лишь под передними парусами крутой бакштаг правого галса. Я не успел подумать — с чего бы такая осторожность, как взгляд мой уже перепрыгнул в следующий мир, где в полутемной комнате двое на ковре, похоже, только что вошли во вкус… И тут Степ дернул меня за рукав, должно быть, ему стало неудобно подглядывать. Или, может быть, пожалел, что это не он там.
— Куда я теперь? (А я и забыл совсем, что спросил его об этом.) Понимаешь, Остров… Я вспомнил — там еще вот что сказали, сам Тигр говорил: если тот, кто тебя встретит… если ты скажешь, что тебе нужна его помощь, то сразу же поступить в полное твое распоряжение.
— Весьма любезно, — сухо прокомментировал я, подозревая, что все сказанное было только что измышлено экспромтом.
— Тебе же понадобится помощь, верно? Ты должен найти и дочь, и Груздя.
— Тебе же понадобится помощь, верно? Ты должен найти и дочь, и Груздя. Я бы мог…
Ну вот. Я так и думал. Хотелось спросить — при себе ли у него носовой платок — чтобы он хоть сопли себе вытирал без моей помощи. Но я не сказал этого: обидеть мальчика легко, но это будет грызть его если не всю жизнь, то, во всяком случае, много-много лет. Но не тащить же его с собой в лихие микроконтинуумы, где и такие далеко не новички, как мы с Боричем, бывает, еле выкручиваются. Одно дело — прибыть к кому-нибудь во сне, что-то показать или внушить мысль, и совсем иное — схватываться с противником, что не слабее тебя, выступать, по сути, кандидатом на постоянное жительство в Аиде…
— Помочь мне ты, пожалуй, можешь, — проговорил я, делая вид, что обдумываю его предложение. — Да, точно. Хорошо, что я на тебя вышел.
Он сразу собрался, как говорится, в комок:
— Я готов.
— У меня связи с Институтом нет, — сказал я. — На уровне сознания. А железка, бывает, сильно врет. У тебя какой возврат?
Он моргнул, предчувствуя неладное.
— Четыре часа. Но я могу…
Я жестом остановил его:
— Не надо. Там будут только лишние волнения — за тебя. Сколько ты уже израсходовал?
— Половину.
— Значит, через два часа по яви ты будешь в Институте. Теперь сосредоточься. Запоминай слово в слово. Передашь Консилиуму или, в крайнем случае, самому Тигру. Готов?
Подчиняясь моей воле, он несколько секунд постоял молча.
— Готов.
— Тогда поехали.
Я медленно, выделяя каждое слово паузами, продиктовал ему то, что следовало передать в Институт. В качестве его памяти я не сомневался: плохо запоминающих у нас не держат.
— Еще раз?
— Не надо. Записано.
— Повтори.
Он повторил без единой ошибки.
— Хорошо. И скажи еще вот что: когда найду Груздя, постараюсь переправить его в ПМ. Но сам не вернусь — пока не разыщу дочери. Так что пусть обеспечат нормальный уход за телом. Запомнишь?
Он кивнул, проглотив комок.
— И — счастливого пути.
Он вздохнул. Снова огляделся.
— А как я — отсюда?.. Где мы вообще?
Он был тут впервые. Не удивительно: я — тоже. Но я успел уже понять, что к чему.
— Мы — в Большом Узле. Отсюда — выходы практически в любой макроконтинуум, если не сразу, то с немногими пересадками. Тебе откуда проще попасть в явь?
— Ну — поближе по времени и пространству…
Он еще не был ходоком на дальние дистанции.
— Ясно. Давай поищем. Твоя полусфера — левая. Увидишь подходящее — сразу говори.
В поле нашего зрения было примерно восемь десятков выходов в микроконтинуумы; через каждые пять-шесть секунд начинали возникать новые, старые уходили за горизонт. Замечать и оценивать надо было быстро, долго разглядывать не приходилось: можно было что-то упустить. В безмолвном напряжении мы провели более получаса. За это время он лишь однажды подтолкнул меня локтем:
— Смотрите — вон та роща…
Я посмотрел.
Для того, чтобы оценить обстановку, тренированному глазу понадобились две секунды.
— Не годится, Степ. География не совпадает. Тебе кажется, что это наши места, знакомый лесочек, но ты не учел освещения. Светило не наше. Это вообще не Земля. Так что…
— А разве?..
— Разве. Тут маленькая неосторожность — и попадаешь куда дальше, чем к черту на рога. А следующий проход через Узел будет — кто знает, когда: завтра — или через миллион лет…
Он только коротко вздохнул. Я снова смотрел в правую сторону.
Однако через полчаса мне показалось, что подвертывается что-то приемлемое.
Девица — или молодая женщина — в длинном белом платье сидела на скамеечке на берегу пруда или небольшого озера. Вечерело, и ее сложенный зонтик лежал рядом. Широченные поля шляпы не позволяли разглядеть лицо. Но меня оно и не интересовало. Пруд окружали знакомые деревья. И закатный свет был наш, средних земных широт, и облачка соответствовали, и архитектура дома, что виднелся по ту сторону воды…