— Что это, по-твоему, значит?
— То, что он, уходя, вовсе не был уверен, что так задержится. А вернись он вовремя или даже, скажем, на вторые сутки — никто не начал бы заниматься этим всерьез. Значит…
— Значит?
— Значит, ему нужно было прежде в чем-то убедиться — и уж тогда принять окончательное решение: возвращаться или нет. То есть ему, вероятнее всего, нужно было еще раз встретиться с теми, с кем он виделся там накануне, или же побывать там, где он тогда побывал. Что-то уточнить, предположим… Вся беда в том, что мы не знаем — где и с кем он встречался и о чем у них шел столь серьезный разговор. А искать наугад здесь, в Пространстве Сна, — сам понимаешь, дело практически — да и теоретически — безнадежное. Как найдешь неизвестно кого? Это даже не черная кошка в темной комнате…
Минаев поднял руку, словно приглашая меня умолкнуть, чтобы что-то услышать. Я повиновался.
— Ага… — пробормотал он. — Ага… Ну а почему бы и нет?..
— Ты о чем?
— Ты сказал: искать наугад в Пространстве Сна…
— Где же еще?
— В том-то и дело… Ты же профессионал — мог бы и сам подумать. Что, если это был наведенный сон?
Я призадумался. Наведенный сон? Пожалуй, не самая плохая мысль.
Наведенный сон — это значит, что в Пространстве Сна вы попадаете не в какую-то из действительно существующих там бесчисленных ситуаций, но в имитированную, специально сконструированную для того, чтобы показать вам. Причем ситуация создается так, чтобы она обладала всеми признаками реала — то есть эпизода ПС, которому предстоит в дальнейшем реализоваться в Производном Мире — стать, как говорится, фактом.
Причем ситуация создается так, чтобы она обладала всеми признаками реала — то есть эпизода ПС, которому предстоит в дальнейшем реализоваться в Производном Мире — стать, как говорится, фактом. Внешне это как две капли воды похоже на то, что мы называем вещим сном; на самом деле это фальшивка, подделка — но весьма искусная, так что человек, не имеющий хорошего профессионального опыта, искренне поверит в то, что ему действительно удалось заглянуть в предстоящее. И, естественно, сделает для себя именно те выводы, к которым его и хотели привести.
Если это так и было, то Минаев прав: тогда исполнителей надо искать прежде всего в Производном Мире. Потому что наводка, давление на подсознательную область совершаются именно там; там вам, фигурально выражаясь, продают билеты и усаживают на место в кино, а уж смотреть вы будете, понятно, сами…
— Интересная мысль, — осторожно проговорил я.
— Я тоже так думаю. Теперь дело за тобой. Я, как ты понимаешь, с Производным Миром уже никак не связан…
И он невольно вздохнул. Но тут же усмехнулся и добавил — скорее всего, чтобы не наводить лишнего уныния:
— Если поспешишь — успеешь на мои похороны там, в яви.
— Да, — согласился я. — Но и для меня это не так просто, как может показаться.
Он наклонил голову к плечу, ожидая продолжения.
— Предположим, — сказал я, — в Институт сообщить можно, хотя курьера пока найти и не удалось, но попробуем напрямую: моя подкорка, надеюсь, в состоянии передать им достаточно членораздельно хотя бы не очень сложные понятия. Однако Институт, к сожалению, сам ничем помочь не сможет: наши возможности в мире яви ничтожны.
— Ты же говорил, что СБ…
— Да. Но связь с СБ идет через того парня, о котором я тебе, по-моему, рассказывал.
— Капитан… как его там?
— Халдей. Но его — я убежден — ведут те же, кто сделал наводку на Груздя. И вовлечь его — то же самое, что напрямую доложиться им.
— Ты говорил, однако, что он помог тебе слинять.
— Но так, чтобы не засветиться перед ними. Видимо, они его контролируют и, значит, имеют над ним какую-то власть. Спокойнее было бы не рисковать.
— А обойти его нельзя? Выйти сразу на начальство?
— Может быть, Тигр с командой так и сделал бы — если бы я смог пересказать ему все, о чем мы тут толкуем — слово за словом. Если бы сумел убедить его логикой… А так — он будет иметь дело всего лишь с записью импульсов подсознания, а в этом, могу сказать откровенно, и лучшие дешифровщики и интерпретаторы иногда плетут такую чепуху… Тут ведь ни логики, ни математики, а если она и есть, то какая-то, какой мы еще не владеем. Из таких записей нельзя делать однозначных выводов. Как с Боричем мы словили бабочку: нам показывали, что он пьян вдребезги, и все прочее, а на деле — он мне рассказывал уже тут — ничего такого не было… Словом, здесь еще надо думать. Но это все — дело второе. А первое — где все-таки Груздь? Как выйти на след?
— Узнать, что он видел и слышал в том выходе — только и всего.
— Легко сказать. Только кто нам в этом поможет?
— Мы сами, — сказал Минаев. — Больше некому. Надо рассуждать. Другого пути просто нет.
— Согласен.
Рассуждаем. Начинай: ты его лучше знаешь. Для меня он — только звуки.
— Поехали. Итак, общая обстановка: предстоит пуск завода и сразу же — массовая атака на международный рынок, запуск колоссальной рекламы, выброс на биржу акций новой компании — словом, шум на весь мир. Шансы на успех — девять к одному. Так?
— Насколько могу судить, соответствует.
— Он сам уверен в победе. Он ее хочет. И не просто ради честолюбия или любви к науке или бизнесу. Он — личность творческая. Так сказать, если надо вытаскивать из грязи машину, засевшую по дифер, он не станет толкать ее; он немного подумает и найдет — или на месте сделает из ничего — и трос, и лебедку — все, что нужно. И вытащит. Что касается его будущей — предполагаемой — деятельности во всех направлениях, то у него все было продумано до последнего. Мысленно он уже пришил последнюю пуговицу к мундиру последнего солдата. Так?