Говорил он тоже легко, непринужденно, не затрудняясь в выборе слов, как если бы этот язык был для него родным — но в той плоскости, в которой я, по моим прикидкам, мог оказаться, такого языка быть не должно было — не та эпоха, к тому же… Или я попал вовсе не туда, куда, логически рассуждая, должен был забросить меня великий карлик из бедной комнатенки?
Так или иначе, подкрепиться стоило, хотя предложенная мне еда заставила еще раз пожалеть об оставшемся в ресторане изобилии. Там, кстати, еда наверняка была качественной, а здесь? Насколько вообще можно было верить человеку, приведшему меня сюда? Кем он был на самом деле? Здесь, в Пространстве Сна, облик ничего не говорит, его можно выбирать, как выбирают одежду в театральной гардеробной. Друг он или очередной противник?
Пока никаких ответов я не видел. Ну что же — рискнем…
Я понюхал плод. Пахло приятно, хотя аромат не напоминал ни о чем из попадавшихся мне ранее. Осторожно откусил, подержал на языке прежде, чем разжевать; было вкусно, сладко и слегка покалывало язык, словно от газированной воды. Душистым оказалось и питье, от которого сила возвращалась прямо-таки бегом, — показалось вдруг, что я уже долго отдыхаю, даже засиделся на месте. Я съел все, что было предложено, выпил и вторую кружку настоя. Тем временем лесной обитатель извлек из одной из нижних корзин одежду — такую же, как та, что была на нем, хотя, как мне показалось, слишком для меня просторную — и положил на лавку рядом со мною.
— Обуть, прости, не во что, сам не пользуюсь, — сказал он. — Ничего, привыкнуть недолго, зато потом естественно…
Похоже, он считал, что я останусь в этих краях надолго.
Он сел на лежанку и тоже отпил из кружки, вкусно почмокал губами.
— Теперь, если по обычаю, то пришел час ложиться на покой, если же не терпится, можешь меня попытать о том, о сем; на что смогу — отвечу, а нет — не взыщи: таких, кто все доподлинно знает, в наших местах нет.
— Это и ежу понятно, — сказал я.
Он усмехнулся:
— Много ты знаешь о том, что ежу понятно. Он, мнится, тебе об этом не рассказывал.
— А тебе?
— Я его и без рассказов насквозь вижу. Да и только ли его… — хозяин избушки бегло, но остро глянул на меня. — А понадобится — он мне все непременно расскажет.
— На каком же это языке?
— На своем, понятно.
— А ты поймешь? И ответить сможешь?
— С тобой же вот разговариваем.
— Я человек как-никак.
— Венец творения, да? — Он усмехнулся. — Вот с утра тобою займемся — посмотрим, в какой степени ты человек, что у тебя есть и чего потребно добавить, чего — отнять…
— Шутки, — сказал я, хотя мне его слова не понравились.
— Какие шутки, дример, — произнес он спокойно. — Ты ведь, как я сужу, дал общий сигнал, позвал на помощь. Я тогда сразу поставил ухи востро. А тут дошла до меня и формула поиска. Вот я тебя и встретил. Тем более что у меня и новостишки имеются — оттуда, из нашего с тобой Производного Мира…
Насторожившись, я внимательно всмотрелся в него. И не очень уверенно произнес:
— Минаев, это вы?
Он удовлетворенно усмехнулся:
— Значит, опознал. Вообще-то это ты должен был меня найти, а не наоборот. Но раз уж такие дела завязались…
Я тоже решил перейти на «ты»:
— Где Груздь? Знаешь?
Он ответил не сразу:
— В общем-то, известно… Только мне, к сожалению, туда не попасть. Не в той я категории… А вот ты можешь попробовать. Для этого я тебя и сюда доставил, чтобы обстоятельно поговорить.
— Давай рассказывай, — проронил нетерпеливо.
— Я, видишь ли, много лет уже тут время провожу, как только засыпаю. Мне хорошо тут, и другого не ищу. А здесь, как сам знаешь, чего только не насмотришься и не наслушаешься! Так и нахватался понемножку. Вот так вот. Но таким, как сейчас, ты в те континуумы не попадешь; придется тебя подготовить. Вот завтра этим и займемся. А пока — не отдохнуть ли тебе? Спать, сам понимаешь, не предлагаю…
И он ухмыльнулся, считая, наверное, что сострил.
Но я уже забыл об усталости. Все шло не так, как предполагалось; а между тем в Производном Мире, в нашем Институте, часы тикали исправно, и все меньше оставалось времени до того мгновения, когда меня захотят вернуть обратно — и не смогут добудиться точно так же, как это уже случилось с Груздем. Я же еще не только не нашел его, но до сих пор не получил даже хотя бы минимальной свободы действий; меня отпасовывали, как футбольный мяч, и очень хотели, кажется, забить не в те ворота.
Необходимо было что-то придумать. Уснуть сейчас тут означало бы — провалиться в какую-то еще более удаленную от нужных мне плоскостей. Нет, отдых был мне сейчас совершенно противопоказан.
— Слушай… — повернулся я к нему. — А на всякий случай — как мне отсюда…
И умолк. Бородатый Минаев быстро таял на моих глазах. Исчезал. Переставал существовать — здесь, в Пространстве Сна. Не вдруг я понял, что происходит, и, кажется, даже закричал, пытаясь остановить его. Лишь через секунду-другую до меня дошло: Минаев там, в Производном Мире, просто-напросто внезапно проснулся — телефон позвонил или еще что-то в этом роде. Жена, скажем, неловко повернулась и толкнула. Я просто упустил из виду, что Минаев — человек вполне живой и в ПС может бывать лишь в те часы, когда спит. Это меня удерживают здесь при помощи снадобий и приборов, а он наверняка засыпает без посторонней помощи. Да, все нормально. Только мне от этого никак не легче. Он и рассказать толком ничего не успел. Что же мне — сидеть здесь, ждать его? А чертов Груздь — иди знай, где он за это время окажется…