— Здесь нет противоречия. Ушел-то он формально сам, но его к этому, по сути, вынудили. Той самой наводкой сна, с которой мы начали. А что до нас — все понятно: мы ведь намерены его вернуть, а они не желают, чтобы это получилось.
А что до нас — все понятно: мы ведь намерены его вернуть, а они не желают, чтобы это получилось. Или хотя бы — чтобы нашли его далеко не сразу. И идут на крайние меры. Но тут есть какая-то несообразность. Мы сами с тобой только что решили, что и без Груздя программа его продолжится. Выходит, не в программе дело? Что же другое могло заставить кого-то действовать так, чтобы устранить — ты сам сказал — не программу, а лично Груздя. На какие мысли это наталкивает?
— Возможно, кто-то из конкурентов хочет просто переманить его? Может существовать такая версия?
— Во всяком случае, звучит правдоподобно.
— Ладно, запомним. Стычка политико-экономических кланов? Ну а почему бы и нет? И не такое бывает в России…
Похоже, Минаеву роль детектива понравилась; я постарался вернуть его к основной теме.
— Где он, вот что сейчас важно. Где? Где может быть самое надежное его укрытие? Я ведь пытался именно это понять, когда шарил в его кабинете и спальне. Не понял. Может, у тебя лучше получится?
Он почесал в затылке и пробормотал:
— Черт, меня там не было… Я же в яви туда являлся каждый день, и кабинет знаю, как собственный сортир, — сразу заметил бы, что так и что не так. С компьютером я, понятно, не справился бы — это не моя специальность. Ну, трубку ты опознал — это твоя взятка. А вот что касается книг… Ты хоть названия внимательно смотрел?
— Старик, — оскорбленно сказал я. — Ты меня за губошлепа принимаешь? Я, между прочим, в ПС бывал побольше твоего и ремесло знаю.
— Ладно, ладно, — примирительно пробормотал он. — Извини. Это я все никак с досадой не могу совладать. Надо же — так залететь… Как раз тогда, когда стоило бы порезвиться там, наяву… Все, кончил ныть, поехали дальше. Значит, книги. А детскую библиотечку там помнишь — в самом низу, слева, с краю?
— Как сейчас вижу, — еще раз подтвердил я, накоротке сверившись с памятью. — Была там, я же говорил, пара-тройка детских книжек.
— Помню, что говорил. А поименно назвать можешь?
Я поднапрягся.
— Так… Автор — Рони-старший, название потом вспомню, что-то там о первобытных мальчиках… Постой, постой!..
— Что-то нашел?
— Именно нашел, самое точное слово. Книжку вроде этой, о первобытных людях, — кью-книжку, понятно — я нашел здесь, в ПС, совершенно случайно, еще до того, как началась операция по Груздю. Нашел, между прочим, где-то в каменном веке. Напрашивается вывод: он там уже побывал. Может быть, это его след я там и видел. Если бы знать тогда — я бы его очень быстро разыскал. Получается, что он побывал в мире этой книжки…
— В десятку. Ты и правда что-то можешь. Ну, теперь это уже вчерашний день: он был там, ушел — и навряд ли еще вернется. Какие еще книжки там были? Вспомни хоть одну!
Для ответа мне не пришлось напрягаться:
— Мушкетерская серия, понятно. Что удивительного: она и у меня дома до сих пор на полке стоит. А вот третью я забыл — название. Что-то там было на античные темы. Мифы, может быть? Нет, не приходит в память…
— На этом пока тормозим. Значит: что известно нам с тобой в сумме? Что пошел он, судя по твоему рассказу, в детские края — как только сумел оторваться от тех, кто его выманил.
Усек мысль?
— Естественно, — подтвердил я. — Скорее всего человек, наскоро укрывшийся в Пространстве Сна и не желающий, чтобы его там нашли, будет стремиться попасть — из быстродостижимых точек — либо в семейный круг, потому что туда улетаешь как бы автоматически, это всегда первая остановка в ПС; но это как раз то место, где его будут искать прежде всего…
— Ага.
— А второе по простоте достижения, без всяких формул, которых большинство людей просто не знает, — это мир прошлого, который кажется человеку еще и наиболее привлекательным. Мир детских книжек, любимых героев, сказок — в этом вот роде.
— Да. Но только…
— Да подожди! С тобой только дерьмо есть — все изо рта выхватываешь… Вот именно — но только! Сначала он, как полагается, попадает в ПС-реальность, то есть в тот кусок прошлого, некогда действительно существовавший, о котором он мечтал. Но там его хватает ненадолго, потому что реальность всегда примитивнее и грубее книжек; быть первобытным мальчиком не столько романтично, сколько голодно, холодно, страшно, комары едят и вши кусают. Хорошо быть королевским мушкетером — но наши современники как-то отвыкли, скажем, от того, что на них утром выплескивают ночные горшки с верхних этажей. Ну и так далее. Реальность, пусть и во сне, очень быстро перестает нравиться — по себе знаю…
— Да кто этого не знает!
— Те, кто там не бывал. И вот человек начинает менять обстановку: иными словами, создает свой микрокон — тот же мир, но таким, каким он представлялся по книгам: где и голода не бывает, и насекомые обитают исключительно добропорядочные, отнюдь не паразиты, и дерьмо не падает с неба, и помыться можно вовремя и с мылом — в общем, маленький персональный рай.
— Хорошо изложено. Я ведь и сам, пока вот этот уголок себе не отгрохал, натерпелся тут всякого — даже вспоминать неохота. Ну вот, значит, обстановку в целом ты представляешь. А выводы?