Не успел Харальд додумать до конца, что оно означает, как вместе с жужжанием и свистом на шагающих воинов обрушилась туча стрел. Все правильно — зачем подпускать противника вплотную, если можно уничтожить его на расстоянии?
Но не на тех напали.
Шедшие в рассеянном, свободном строю воины оказались для остроклювых пчел плохой целью. Двигаясь с такой быстротой, что иногда фигуры их размазывались в воздухе, они ускользали от стрел, принимая некоторые на щит. Конечно, время от времени смертоносный дождь находил жертву и ратник падал, обагряя землю кровью. Но в целом отряд продолжал идти под ураганом стрел, почти не замедляя хода.
Харальд, лишенный защиты быстроты, укрылся за большим щитом. По его поверхности колотил убийственный град, а руки наливались тяжестью, намекая на то, что держать меч в возможной рукопашной будет совсем не просто.
Град перестал стучать, и Харальд выглянул из-за щита как раз в тот момент, когда первая шеренга его воинства напоролась на копейный удар стоящей впереди фаланги. Словно направляемые единой рукой, десятки блестевших на солнце наконечников метнулись вперед атакующими гадюками.
Неровный строй наступающих распался на боеспособные единицы, и сокрушительный удар канул в пустоту. Каждый из воинов, стоявших впереди, повел себя по-разному, но почти все они ухитрились избежать удара и в один миг оказались рядом со стеной щитов.
Нанести второй удар копейщики не успели. Харальд увидел, как один из его бойцов в невероятном прыжке, поднявшись над землей почти на сажень, перепрыгнул щит и обрушился на стоящего за ним воина.
Тут и там в несокрушимой, как казалось, преграде, открывались проломы, и воины Харальда врывались в них, рыча от ярости. Слышались испуганные вопли и звон оружия.
Постепенно в бой втягивались задние шеренги атакующих. Вступил в рукопашную и Харальд. Он только что с удовольствием увидел, как рухнули последние щиты, и бой окончательно превратился в общую свалку, когда прямо на Владетеля вылетел приземистый воин с совершенно безумными глазами, сияющими в прорезях шлема.
Легко уйдя от удара, Харальд сделал контрвыпад. Но приземистый оказался силен и легко отразил его.
Мечи лязгали, и Владетель ощущал, как тают силы, истощенные бессонной ночью и утренним ритуалом. Противник же, судя по скорости движений, был свеж, и только пережитое потрясение от вида людей, способных выживать под ливнем стрел и под таранным копейным ударом, мешало ему биться в полную силу
Понимая, что проигрывает, Харальд начал финтить, уходить из-под ударов, пытаясь сберечь дыхание. Противник продолжал яростно наседать.
Во время очередного финта под ногу Владетелю попала кочка. Нелепо замахав руками, он рухнул, загремев доспехами. Глаза приземистого воина торжествующе вспыхнули. Вскрикнув что-то нечленораздельное, он воздел над головой меч.
«Вот и все! — подумал Харальд. — И зачем я полез в этот бой? Сидел бы в тылу. Они бы и без меня победили».
Он не боялся. Тело не хотело умирать, а он сам был спокоен. С удивительным равнодушием смотрел в глаза воину, занесшему меч для смертельного удара.
Сбоку вылетела стремительная тень, раздался короткий смачный хряск, и приземистый почему-то оказался без головы. Некоторое время он так и стоял, словно намереваясь-таки выжить, но затем рухнул.
Тень перестала двигаться, и оказалась фон Жаххом в забрызганных кровью доспехах. Узнать родовитого оказалось возможным только по шлему особой ковки, с поднимающимся забралом.
— Вставайте, господин, — сказал он, протягивая руку в латной перчатке. — Я едва успел.
Чуть пошатываясь и ощущая легкий гул в голове, Харальд поднялся.
Все пространство впереди оказалось покрыто бегущими воинами.
Все пространство впереди оказалось покрыто бегущими воинами. Многие на бегу избавлялись от оружия и панцирей. Войско союзников не выдержало столкновения с врагами, которые силой, быстротой и ловкостью так превосходят обычного человека, как кошка — черепаху. Ужас охватил воинов, и ноги подсказали единственный способ спастись — бегство.
Отдельные группки воинов сопротивлялись, но уже не надеясь на победу. Солдаты Харальда атаковали их, но без особенной страсти. В основном же занимались избиением бегущих.
Владетель снял шлем и латные перчатки. Ветер тотчас набросился на разгоряченное, мокрое от пота лицо и принялся немилосердно тереть его шершавыми ладонями.
Фон Жахх, стоявший рядом, никогда не видел на лице сеньора такой безмятежности — словно гладь озера в безветренный июльский день. Ни морщинки, ни складочки, лишь на самом дне водоема прячутся холодные ключи.
Но покой продержался лишь несколько мгновений. Глаза Харальда посерьезнели, плотно сжались челюсти. Фон Жахх проследил за направлением взгляда господина и огорченно крякнул.
Над невысоким холмом, чуть спереди и справа, поднимался, грозя прорвать выцветшую холстину неба, столб ослепительно-белого свечения.
Иссахар хрипел. Тело и язык отказывались повиноваться, но он все-таки выталкивал из себя слова заклинания.
Ему вторил Свенельд. Этот держался лучше, хотя тоже едва не валился с ног.
— Стараниями двух Владетелей творилось невозможное — ритуал без предварительного начертания магического рисунка. Вернее, рисунок возникал, но прямо по ходу дела, по мере чтения заклинаний. Такое возможно, но лишь при участии двух очень сильных магов.
Создав чертеж — базу для заклинания, Владетели принялись за основную задачу — открытие окна в Верхний мир.
Где-то недалеко воины Харальда рвали на куски куда большую по численности армию, а в центре рисунка, повинуясь заклинаниям, открылось отверстие, ведущие в сияющую лазурью бездну. В ней обнаружилось некое существо, слишком огромное, чтобы пройти в отверстие. До заклинателей добрался лишь голос, глубокий и сильный:
— Что вам надо?
— Ты нам нужен в битве, — сказал Свенельд, устало дыша.
— С кем? — Обладатель голоса явно не рвался в первую попавшуюся драку.
— С ним, — поднял руку Иссахар. Под его глазами резко обозначились мешки, а ладонь мелко подрагивала, как березовый листок на ветру.
Из отверстия появилась голова размером с сарай
Она походила бы на человеческую, если бы не перья вместо волос и не до странности узкие, почти щелочками, черные глаза.
Некоторое время они изучали обстановку, затем раскрылся рот, обнажив острые, игольчатого вида зубы:
— Нет.
Голова начала медленно опускаться, свет — меркнуть, и отчаявшийся Иссахар возопил:
— Почему? Ведь ты же архангел? Что тебе стоит!
— Нет, — Лишь кончики перьев колыхались над землей. — Я просто не хочу с ним связываться.
— Кровь, — Свенельд прибег к последнему и зачастую самому действенному аргументу в разговорах с ангелами, существами довольно сволочными в общей массе. — Много человеческой крови. Тебе. Мы заплатим.
— Нет, — вновь ответил архангел. — Ничто не заставит меня сражаться с этим.
Владетели переглянулись, Иссахар зло плюнул, а Свенельд ногой зачеркнул одну из линий чертежа. Отверстие тотчас исчезло, и перед магами оказалась только поверхность холма, покрытая короткой желтой травой.
Конский топот за спиной заставил Иссахара вздрогнуть.