— Демон поковырялся пальцем где-то за рогами. — В вашем языке нет слов, чтобы описать, что это такое. Но это очень опасная штука…
— Не знаю, — равнодушно пожал плечами маг. — Она дает мне знания, и без нее я был бы никем.
— Ты остался бы человеком, — проговорил фиолетовоглазый исполин. — А за знания, что дарит тебе эта… это существо, ты платишь собой, маленькими кусочками себя…
Неожиданный гнев, яростный, особенно внезапный среди привычного в последнее время равнодушия, всколыхнулся в груди Харальда. В глазах потемнело, и он с удивлением услышал свой шипящий крик:
— Заткнись, тварь!
В глазах демона мелькнуло изумление, затем сменилось неожиданной печалью. А Харальд продолжал орать:
— Ты забыл, с кем разговариваешь! Я ведь знаю твое имя, Белил, и могу сделать с тобой все, что угодно! Я — маг, и я повелеваю демонами!
Он вскинул руки к низкому потолку и выкрикнул заклинание, словно ругательство. Из рисунка на полу выплеснулись десятки светящихся серебром нитей. Словно сеть, они сплелись вокруг демона, приникли к коже. Раздался исполненный боли рев, и от рыжей шерсти потянулись дымки. Запахло паленым.
— Так! Так! — орал Харальд в экстазе, потрясая кулаками.
Затем его неожиданно согнул рвотный импульс, а когда он смог распрямиться, то с ужасом осознал, что творит.
Мановением руки убрал серебристую сеть. Демон прекратил реветь, и в глазах его, обращенных на человека, не было ни гнева, ни обиды, лишь печаль и понимание. Харальд не смог выдержать этот взгляд и опустил глаза.
— Ты прости меня, ладно? — сказал он глухо. — Не знаю, что на меня нашло.
— Не за что прощать, — покачал рогатой головой Белил. — Но лучше ты меня отпусти и больше не вызывай. У нас достаточно много злобных убийц, общение с которыми тебе будет интереснее…
— Да, — не поднимая глаз, кивнул Харальд и махнул рукой.
Магический круг вокруг демона ярко вспыхнул, внутри него все заволокло дымом. Мелькнули горящие, словно факелы, фиолетовые глаза, и демон растаял, оставив после себя ненарушенную гладь пола.
Харальд осмотрелся, не очень понимая, что он здесь делает. Было холодно и одиноко, и еще почему-то ужасно болела голова.
Ветер тащил по небу облака, похожие на куриные перья — мелкие и клочковатые. Он же развевал флаг над донжоном замка — большой, но обтрепанный. Изображенная на белом фоне золотая птица никак не походила на сокола: напоминала, скорее, печального воробья. Сам замок тоже знал лучшие времена. Стены выглядели ветхими, ров заплыл, а на Харальда, уже довольно долго стоявшего у ворот, никто не обращал внимания.
Зима прошла, и только последние клочки ее роскошного белого платья таились по лесным закоулкам. Пять месяцев почти полного заточения в собственном замке Харальд провел не зря. Он узнал во много раз больше, чем за всю предыдущую жизнь. Для него почти не осталось секретов в магии.
Он похудел, осунулся и к весне стал внушать слугам в замке безотчетный страх одним видом. Но он не обращал на это внимания. Он даже на служанок, среди которых была парочка соблазнительных девиц, не смотрел. Женщины не занимали его мыслей, равно как и чревоугодие, и прочие мелкие радости, достойные разве что животных. Он с головой погрузился в восхитительный мир заклинаний, прекрасных и страшных, с каждым днем он знал все больше и с усиливающейся неохотой отрывался от книги. Вот и сейчас она в плотной кожаной сумке отягощала плечо
На стенах замка, который, как удалось выяснить в ближайшей деревушке, носит название Жахх, так никто и не появился.
Здесь, на самом севере Владения Олава, давно забыли о врагах. От кого обороняться? Междоусобицы меж родовитыми вспыхивали последний раз лет сто тому, крестьяне не восставали, войска других Владетелей сюда вряд ли добирались. Дикий, заброшенный край и небольшой замок, первый в череде многих, что откроют ворота перед Харальдом, новым Владетелем. Первый, и поэтому самый важный…
Харальд вздохнул и сдернул ткань с хрупкой на вид клетки из ивняка. Внутри нее клубился комом серо-прозрачных струй вихревик. Некоторое время маг смотрел на него, ощущая себя столь же могучим и равнодушным, пустым и холодным, скованным прутьями, которые не сломать…
С трудом отогнал глупые мысли, прошептал нужные слова и открыл дверцу. Вихревик вырвался наружу, вырос в туманный столб с хорошую сосну высотой.
От него повеял свежий ветер, шевельнул волосы на голове мага.
Повелительным жестом Харальд направил воздушное существо вперед. Вытянувшись, словно огромный червь, и жужжа, как исполинский шмель, вихревик понесся к воротам замка. С гулом содрогнулись массивные створки. Многие ветра доводилось им выдерживать, но подобного урагана они еще не знали.
Ворота зашатались, накренились и с диким скрежетом рухнули внутрь, подняв тучу пыли. Харальд дернул рукой, и от замка показался вихревик. Он летел медленно, словно нехотя, и заставить его вернуться в клетку стоило некоторых усилий.
Из замка тем временем доносились испуганные вопли. Падение ворот произвело нужный эффект — привлекло внимание его обитателей. Теперь осталось лишь подождать.
Ожидание длилось недолго. Пыль быстро осела, и в проеме, оставшемся на месте ворот, похожем на вертикально расположенную пасть, обнаружились люди. Они жутко суетились и пребывали, судя по всему, в немалом расстройстве. Некоторое время прошло, прежде чем они заметили стоящего средь дороги Харальд а.
Он внутренне усмехнулся, представляя реакцию обитателей Жахха. Ни с того ни с сего рушатся ворота замка, а за ними обнаруживается потрепанный незнакомец с подозрительно спокойным выражением лица.
После паузы, которая была заполнена в основном взаимным осмотром, к Харальду направился раскор мленный мужчина с жабьей мордой и сизым носом запойного пьяницы. За ним тащились двое стражников с алебардами, похожих на разжиревших дворовых псов, что способны только лаять.
— Ты кто такой? — пробулькал жабомордый. От него разило пивом, а в заплывших глазах плескались удивление и страх.
— Я хочу видеть хозяина замка, — сказал Харальд, рассматривая толстяка, словно занятное насекомое.
— Родовитый фон Жахх не будет разговаривать со всякими… всякими… — Сизоносый на миг замялся, выискивая нужное слово. — Проходимцами!
— Очень жаль, — произнес Харальд, открывая дверцу клетки, — что вы не поняли меня сразу. Придется попросить родовитого фон Жахха еще раз.
При виде вихревика физиономия толстяка побагровела, став похожей на редиску, а затем побелела, став белее мела. Он стоял, разинув рот, и оцепенело смотрел, как существо, сотканное из струй воздуха, засасывает в свое чрево одного из стражников. Второй успел убежать.
Вихревик изменил форму, сжался в шар, внутри него что-то хрустнуло, шмякнуло, и на землю сползло кровавой кашицей то, что еще недавно было человеком.
— Теперь вы поняли? — гадко усмехнулся Харальд, загнав вихревика в клетку. — Быстро сюда хозяина.
Толстяк сорвался с места с завидной прытью, оставив после себя удушливое облако мерзкого запаха. «Похоже, обделался, — подумал Харальд, отходя в сторону.
Родовитый фон Жахх примчался, словно на крыльях. Худой и тщедушный старичок, он напоминал сухую былинку, которую способен унести самый легкий ветерок.