Ветер стонал оравой мучаемых похмельем демонов, когда двое путников въехали в пределы вольного города Бабиля. Неожиданно и властно пришла в город и окружающие его леса осень. От ее леденящего дыхания листья потихоньку желтели, светлое время укорачивалось, и почти каждый день шел дождь. Год минул с той поры, как Харальд покинул родной замок.
В «Спившемся демоне» обнаружился Хегни, веселый и довольный жизнью.
Как выяснилось, на зиму он устроился в команду волчьих охотников. Платит им город, а они должны истреблять волков, которые в холодное время наглеют и лезут к жилыо. В последние годы серых хищников расплодилось особенно много.
— Вот так, — закончил рассказ Хегни. — Работенка непыльная, но денежная, и считай, до весны. А ты как съездил?
— Не очень, — скривился Харальд — Зато вон с Иаредом познакомился.
— Да, вижу. — Xeгни с плохо скрываемым обожанием глядел на пожилого воина. Так смотрит голозадый мальчонка на городового стражника, который в броне и с оружием кажется карапузу великим воином.
— Где Асир? — спросил Харальд, заканчивая затянувшуюся паузу.
— Где-то в городе, — Хегни провел рукой по волосам, пытаясь заставить непослушные пряди не топорщиться. — А что?
— Похоже, что у меня нет другого выбора, как воспользоваться вашим предложением.
— Это каким? — в круглых голубых глазах появилась настороженность.
— Вы с Асиром когда-то приглашали меня в дружину. Помнишь? — Харальд нахмурился.
— Было, — почесав подбородок, сказал Хегни. — Никаких вопросов. Завтра же пойдем к атаману.
— И я пойду с вами, — подал голос Иаред. — Ведь нужен третий поручитель, насколько я помню?
На лице Хегни обозначилась высшая степень изумления.
Все оказалось очень просто. Асир обрадовался, увидев Харальда, молча выслушал его и без слов кивнул, соглашаясь помочь. В большой дом на улице Оружейников — обиталище атамана, всю четверку пустили мгновенно, стоило привратнику увидеть Иареда.
Довольно пожилой, но еще бодрый атаман вскрикнул от радости и пригласил гостей за стол. Формальности были быстро исполнены, поручители принесли клятву. Харальд поклялся тоже. Вызвали цирюльника, и вскоре левое предплечье новичка украсили скрещенные меч и топор — знак Оружейной дружины.
Управились в один день, а вечером новоиспеченный наемник сидел в «Спившемся демоне», в соответствии с традицией угощая новых товарищей пивом. Большинство откровенно бандитского вида личностей были ему незнакомы, но обстановка царила самая теплая. Выпивка лилась рекой, стол быстро завалили обглоданными костями. Десятки луженых глоток дружно ревели, заставляя потолок вздрагивать равно от громкости и от содержания песен:
А что же у девочки этой, хей-хей!
Под юбкой находится, денег милей!
Харальд пел и пил вместе со всеми и в промежутках между тостами и песнями ухитрялся выспрашивать сидящего рядом Иареда об обычаях наемников.
— Все равны, и никто не выше остальных, — говорил седовласый воин, время от времени прихлебывая из кружки. — Атаман выбирается обычно из пожилых, из тех, кто более сам не может сражаться.
— А на что он живет и содержит дом? — пиво туманило голову, перекатывалось в животе теплым шаром, но соображал Харальд пока неплохо.
— Каждый дружинник, в том числе и ты, должен в год передать в казну дружины тридцать золотых монет. — Иаред поморщился, заслышав рыгающие звуки от входа. Там рвало кого-то из наиболее резвых любителей пива.
— А сколько всего дружин в городе? — Харальд ухватил с блюда скользкую от жира куриную ногу, принялся с жадностью грызть.
— Пять, — вновь поморщившись, ответил Иаред. — Все меж собой не в ладах, но до открытых стычек дело редко доходит.
— Угу. — Мясо застряло в горле, пришлось проталкивать его пивом.
Солено-горькая волна прокатилась по гортани, ухнула в живот. — А к родовитым как относятся?
— Никак, — Хлыст пожал плечами. — Среди нас много родовитых, но этим никто не кичится и не брезгует. Вот у тебя сколько поколений предков?
— Тридцать, — ответил Харальд гордо.
— А у меня сорок три, — сказал Иаред просто, оставив собеседника с зависшей в воздухе кружкой.
Засеменил вокруг стола хозяин, а Харальд допил пиво и неожиданно обнаружил, что не может пошевелиться. Закружилась голова, щеку обожгло холодной и мокрой доской стола, на глаза опустилась тьма, пахнущая пивом и солью…
Тьма клубилась вокруг, мягкая, умиротворяющая. Шуршал за тонкими стенками снегопад, первый привет наступившей зимы, свистел, потрясая деревьями, ветер. Тьма пахла Асенефой, ее теплом, ее дыханием. Тонкий, ни с чем не сравнимый аромат щекотал Харальду ноздри, напоминая о том, что он в юрте не один.
Девушка пошевелилась, рука ее прошлась по груди Харальда, заставляя мускулы трепетать.
— У тебя были женщины до меня? — Голос дочери вождя показался неожиданно жалобным, как скуление новорожденного кутенка.
— Конечно, — Харальд улыбнулся и погладил девушку по волосам, мягким, как тополиный пух. — Я же нормальный мужчина.
— Это понятно, — Асенефа завозилась, вздохнула прерывисто. — Я имею в виду не просто женщин, а тех, которых ты любил. По-настоящему.
— Да, — ответ прозвучал скупо и достаточно резко.
Ведь любому мужчине, сколь-нибудь опытному, известно правило: не разговаривать с женщинами о прежних увлечениях. Каждый роман должен проходить под первым номером. Но дочь вождя племени нид не походила на обычных женщин, а об условностях, столь важных на юге, попросту не ведала. Она попросила напрямую:
— Расскажи, как ты с ней познакомился! Харальд ощутил, как в душе его поднимается буря.
— Нет, — ответил он. — Я расскажу лучше о такой женщине, с которой я не мог расстаться, хоть говорить об этом мне будет неприятно.