Город принял путника в необъемное каменное чрево и мгновенно переварил, словно огромная сова мышку. Улицы кишели народом, и пробираться удавалось с большим трудом. Над толпой стоял неумолкающий крик и скрип телег, пахло нечистотами, откуда-то, похоже, что с улицы шорников, доносился резкий аромат кож. Бродячие собаки, наглые и тощие путались под ногами.
Харальд зашел к портному, затем к сапожнику, напоследок посетил цирюльника. Переодевшись в новое, почувствовал себя человеком, но кошелек при этом существенно отощал. Напоминавший при выезде из дома брюхо обжоры после трапезы, теперь он походил на утробу нишего. Несколько монет еще таились в его глубинах, но проехать на эти деньги несколько сот верст, что остались до резиденции сюзерена хозяев славного города Гандри, никак не получится.
Обуреваемый мрачными мыслями, Харальд зашел в корчму. После залитой солнцем улицы здесь показалось темно, зато запахи витали более приятные — мяса и каши.
Устроился за столиком у стены и вскоре получил большую кружку пива с белоснежной шапкой пены.
Напиток оказался хорош, он отдавал хмелем и отвлек Харальда от забот насущных.
Когда он сделал несколько глотков, входная дверь хлопнула, и лавки около соседнего стола заскрипели под тяжестью вновь прибывших. Харальд посмотрел в их сторону: двое дородных, осанистых мужчин, украшенных окладистыми бородами и шитыми золотом поясами. Скорее всего, купцы. Третий — смуглый и поджарый, с изогнутым мечом на поясе — охранник.
Пиво в кружке казалось уже не столь вкусным, как после первого глотка, и Харальд, волей-неволей вынырнув из собственных невеселых мыслей, прислушался к разговору соседей.
— Ох, грехи наши тяжкие. — Вздохнул один из купцов, тот, что сидел ближе к двери. — Пошлины растут, на востоке опять свара меж родовитыми. Возить товары все труднее.
— Да, и не говорите, почтенный Левий, — сокрушенным басом подтвердил собеседник. — Одни убытки. Владетель Иссахар, да живет он вечно, — тут купец перешел на шепот, — совсем не следит за вассалами.
— А что? Дерут много? — В вопросе прозвучало знание дела.
— Нет, друг мой. Разбойники. Никто их не ловит, И эти твари окончательно распоясались. А охранники стоят дорого.
— Воистину, правда, почтенный Кьетиль, — Левий шумно отпил из кружки. — И после этого господа, жирующие за стенами замков, удивляются, что товары дорожают.
— Да, страшные времена. — Кьетиль яростно засопел, негодуя. — Вот я отправляюсь на юг, но и там, у самого замка Владетеля, свирепствуют лихие люди.
— Неужели? — в ужасе воскликнул Левий.
Дальше Харальд слушать не стал. В голове крутились обрывки подслушанной беседы: «отправляюсь на юг… резиденция Владетеля.
..» Понимая, что такой шанс упускать нельзя, он встал и направился к купцам. Те тут же смолкли, настороженно глядя на незнакомца, а охранник буквально впился карими глазами ему в лицо.
— Прошу прошения, уважаемые, что вмешиваюсь в ваш разговор, — заговорил Харальд и поклонился, — но я случайно услышал, что вы отправляетесь на юг. Не найдется ли в вашем обозе места для одинокого путника?
Купец, именуемый Кьетилем, оказался рыжебород и лохмат. Глаза его блестели недоверчиво.
— Прости, почтенный, не знаю твоего имени, но я не беру с собой первых встречных, — пробасил он. Чернобородый Левий кивнул и вновь потянулся к кружке.
— Меня зовут Харальд, Харальд из Фенри, я человек родовитый, а вовсе не первый встречный, — гордо ответил юноша
— Прекрасно. — Кьетиль пожал плечами. — Но мне это имя ни о чем не говорит. Даже если я и соглашусь взять тебя, то найдется ли в твоих карманах полтора десятка золотых монет, чтобы оплатить проезд?
— Увы, нет, — Харальд помрачнел. Гордость ревела внутри раненым зверем, восставая против службы за деньги. Но фон Триз сумел пересилить себя. — Но меч на моем поясе висит не зря, а вам, насколько я понял, нужны охранники.
— Да… — судя по выражению лица, рыжебородый хотел сказать что-то нелицеприятное, но его остановил товарищ.
— Стой, — сказал Левий, кладя руку на плечо другу. — Тебе пригодится еще один воин. Пусть Асир, — последовал кивок в сторону смуглого телохранителя, — проверит его, и тогда посмотрим.
— Хорошая идея, — Кьетиль усмехнулся и смерил Харальда взглядом. — Ты, беловолосый, сразись с Асиром, и если продержишься достаточно долго, то тогда и поговорим. Идет?
— Идет, — угрюмо ответил Харальд. Вот и выпал случай доказать, что не зря он с семи лет упражняется с оружием.
Кьетиль крикнул хозяина. Тот, когда узнал, что в его заведении хотят устроить поединок, побелел и затрясся. Лишь пара золотых монет помогла ему преодолеть страх.
Сдвинули столы, и посреди корчмы образовался пятачок примерно две на три сажени. Бойцы разделись по пояс и встали напротив друг друга. Оба поджарые, стройные, Асир немного выше. Смуглый телохранитель, что служил у Кьетиля более года, мог олицетворять жителей юго-восточных земель, что некогда пришли из бескрайних степей. Темноволосый, темноглазый, он был плоть от плоти тех мест. Чужак же, чья кожа белела в полумраке, а светлые волосы, собранные в хвост, болтались за спиной — типичный северянин, выходец из бескрайних лесов северо-запада.
Лезвия клинков блеснули: слабо изогнутое — у Асира, прямое — у его противника. Бойцы отсалютовали друг другу и сошлись. Помещение сразу наполнилось звоном и топотом
Поначалу Асир теснил белокожего, и у того на плече даже показалась кровь. Но затем чужак оправился и стал защищаться более уверенно. Клинки мелькали со скоростью летящего стрижа, и силой мельничных крыльев. Бойцы тяжело дышали, пот струился по мускулистым телам. Но на всякую атаку Асира, подобную змеиной по смертоносности и точности, находилась защита крепче любого доспеха. Лишь опытный глаз мог бы заметить, как непросто приходится светловолосому.
Наконец Асир отступил на шаг и поднял руку. Противник его замер, настороженно поводя лезвием. Грудь его вздымалась.
— Что такое? — Кьетиль постарался подпустить в вопрос побольше недовольства, а брови грозно сдвинул.
— Я мог бы победить его, — сказал Асир четко. — Но для этого мне пришлось бы драться насмерть.
— Что же, — купец повернулся к северянину, все еще ожидающему решения своей учасги.