Кот, задрав хвост трубой, прошелся по залу, красуясь перед сородичами. Он как-то не задумывался даже над тем, сколько смертельных врагов себе наживает. Если кто из сегодняшних соседей его встретит — быть поединку не на смерть, а до победы.
Пушистый полакал еще молока из миски и рухнул на мягкую подстилку. Устал. Надо поспать, и подольше, подольше. А что еще делать, когда есть не хочется?
Глава 17
— Хорошие у тебя диковины, — одобрительно сказал Хреногор, разглядывая недоломанный гребешок. — Сам делал?
— Бабушкин, — сознался я. — Но я и сам умею, честно. Похуже, правда, но умею.
— Полезное уменье, — похвалил богатырь. — С таким в жизни не пропадешь. Хотя это как повезет. Знаешь, дядька ведун, жизнь, она так интересно устроена, что у даже самого тихого человека непременно есть шанс пропасть. А у иных — и два раза.
Оборотень хмыкнул. Необидно так, по-дружески. Что с того, что меньше дня знакомы? Вместе сражались, спину друг другу прикрывали, а это дорогого стоит.
— Башню-то рушить будешь? — спросил Эрл, счищая кинжалом кровь с плаща. Это он не подумал, прям у трупа некроманта перекинулся, вот и изгваздался весь.
— Не, — лениво сказал богатырь. — Это пусть местные сами. А то совсем лень заест, коль всю работу за них делать. Да и ведуна они обижали, и ладно бы за дело!
— Чуть не сожгли, да-да, — согласился я.
— Лет мне — много, — сказал оборотень, удобно располагаясь на травке. — Богатырей перевидал всяких-разных — не счесть просто. А понять суть богатырскую так и не смог. Почему это за три моря — рукой подать, а до соседней деревни идти далеко? Если не за бражкой? Почему гору своротить — легко, а доспехи почистить — тяжко?
— Дык, это… ну, вот… да чего там…
— Подвигу душа радуется, — ответил я вместо богатыря, который все еще силился облечь свои ощущения в слова. — А обыденность — душит.
— Во, правильно сказал, — обрадовался Хреногор. — И красиво-то как, учись, дядька Эрл!
— Не понимаю все равно, — вздохнул оборотень и отвернулся.
— А сам что на одном месте не сидишь? — спросил я. — По миру бродишь, приключений ищешь?
— Скучно, — пожал плечами Эрл. — Но мне-то лень не свойственна, понимаешь? Малый труд, большой труд — если надо, иду и делаю.
— Бедолага, — пожалел я его, вызвав счастливый гогот Хреногора.
И чего тут не понятно? Малый труд — чем тут гордиться, а вот подвиг… Мы, топоряне, не умеем по-другому, потому и работу не срочную откладываем на потом, пока ее не накопится столько, чтоб на подвиг тянуло. Но как это оборотню объяснить, он же волк наполовину, они таких тонкостей не разумеют.
— Мне пора, — словно подслушав мои мысли и обидевшись, Эрл поднялся на ноги, одернул плащ. — Как-нибудь пересечемся… в другое время и в другом месте.
— Как-нибудь пересечемся… в другое время и в другом месте. Я это точно знаю, умею, знаете ли, видеть такие вещи.
— Э, постой! — столь скорое прощание ошеломило богатыря еще сильней, чем меня. — Ты куда, добрый дядька? Если обидели чем, ты скажи, извинимся.
— Время пришло, — серьезно ответил оборотень. — Я же говорил, больно даже рядом с серебром находиться, верная примета, что мир меня скоро исторгнет.
— Тогда давай прощаться, — решительно сказал богатырь, с кряхтеньем поднялся и заключил соратника в объятия. Явственно хрустнули кости, но оборотней так просто не задавишь, крепкие ребята. Я отвернулся. Если вспомнить, что Хреногор ему по пояс… неприлично как-то смотрелось.
— Прощай, дядька оборотень! Удачи тебе на пути!
— И вам удачи, братцы! Встретимся еще!
С этими словами, он исчез. Вот сейчас стоял рядом — оп, и нету. Только шляпа мажорская на траве валяется, обронил ее оборотень и не заметил. Не иначе, когда его Хреногор на прощание душил.
— Как он нас обозвал? Братцы? — сморщил лоб богатырь. Он так всегда делает, когда думать пытается. — Не дядьки?
— Вроде так, — согласился я.
— Точно мажор, — припечатал он. — А еще оборотнем прикидывался!
В глазах его была вселенская тоска. Где-то полведра этой таинственной субстанции плескалось в зрачках и около. Как же так, только вот составилась сакральная тройка, и опаньки? Не по-топорянски, право слово.
Я житель не столичный, меня не так сильно затронуло. Был оборотень, ушел оборотень — не умер ведь? Он выручил меня, мы помогли ему — заодно еще и местным, чего злопамятный я вовсе делать не собирался, так что вполне квиты. Да и потом, он обещал вернуться. Уверенно обещал, сразу видно, либо правду говорит, либо врать умеет так, что не нам его ловить.
Хреногор нехотя подкинул булаву. Траурное настроение целиком овладело им, могучие плечи поникли, он даже стал казаться ниже ростом, вот уж не думал, что это возможно. Потом он перевел взгляд на башню, и злорадно оскалился.
— Прав оборотень, не прибрали мы за собой, — объявил Хреногор и решительно двинулся к рассаднику некромантии.
— Ехать пора, — безнадежно крикнул я вслед. Ни на что особо не надеясь, богатыря с намеченного пути сбить вообще практически невозможно.
— За сказ управлюсь, — ответил витязь, не оборачиваясь. Ну что же, придется местным обойтись без башенных камней. Не беда, щебенка тоже на что-то да сгодится… или песок, в крайнем случае. Да, скорее последнее.