— Нет, но я не думал, что их так много, — ответил тот.
Я задрал голову. Широкая шахта уходила наверх, чуть ли не к вершине холма. И у меня была твердая уверенность, что именно там и обитает Змий.
— Кажется, он там и есть, — сказал богатырь, задрав бороду вверх. — Только вот, как туда попасть?
Только не по лазам этим злосчастным! Нипочем не выберемся, в этом я убежден. А если так, то вариант только один — на ступе. Даром я, что ли, эту тяжесть по всему подхолмию таскаю?
— Тебе ведь летать понравилось? — спросил у Хреногора, забираясь в ступу. Тот позеленел, сглотнул и кивнул обреченно.
— Тогда полетели! — я кинул ему конец веревки, в которую тот и вцепился, как собака в любимую кость. Ступа медленно, без рывков пошла вверх, натужно поскрипывая. Я осторожно помахивал метлой, подгоняя вверх.
Движение все сильнее замедлялось, ступа у меня старенькая, устала уже. Не буду ее подгонять, если развалится, лучше не станет, даже если забыть, что падать с такой высоты даже кошке не рекомендуется. Вдобавок, многие кости обломаны, иные острые, как копья, торчат во все стороны. Нет, тут падать не рекомендую.
Наконец, ступа совсем перестала двигаться, зависла, ни туда, ни сюда. Плохо, но не настолько, чтобы впадать в истерику. Есть у меня еще одно средство, а вот если и оно не подействует, можно смело паниковать.
Одной рукой продолжая помахивать помелом (оно для меня коротковато, вполне могу и одной рукой управлять), я достал фляжку из колдодейного небьющегося стекла, зубами вытащил пробку. Попросил превеликого не оставить в черный сказ своей помощью, вылил несколько капель на дно, поспешно закрыл фляжку и убрал за пазуху, пока не началось. Сам подхватил помело и приготовился.
Настой травки-мявки — великая сила. Убойно действует не только на кошек, но и на ведовские вещи, как-то: избушку, ступу, разные артефакты.
Убойно действует не только на кошек, но и на ведовские вещи, как-то: избушку, ступу, разные артефакты. Хотите насолить недругу, капните пару капель в сапоги-скороходы и предложите примерить. Шансов уцелеть у него будет минимум, а вернуться обратно и того меньше.
Ступу тряхнуло, и он пошла выписывать невообразимые кренделя. Я вовсю махал помелом, пытаясь из нее не вывалиться. Внизу на веревке висел богатырь и тоскливо ругался матом.
Ступа сделала неожиданно какой-то безумный кульбит, плавно перетекший в «мертвую петлю», и мы с Хреногором едва не столкнулись в воздухе. Вид у богатыря был не очень, глаза вылезли из орбит, пальцы судорожно впились в веревку.
— Выживу — убью! — крикнул он, когда мы разминулись. Нет, я все понимаю. Нехорошо ему, но зачем на Змие-то злость вымещать? Я снова взмахнул помелом, ступа пошла резко вверх, богатыря занесло и в очередной раз припечатало о стенку шахты.
— Ууууубьююююю! — долетел до меня истошный крик. Я покачал головой. Добрее надо быть, вот что. Ступу опять тряхнуло, повело вправо, но я ожидал этого, и взмахом метлы придал ей нужное направление. Мы стремительно неслись вверх, я видел уже край, когда в шахту заглянула голова Змия, которую заинтересовал непонятный шум и кондовая матершина. Вот только время Холмович выбрал неудачно — ступа как раз проскочила выше и заложила новую «мертвую петлю». Веревка с Хреногором по инерции захлестнула длинную шею и раза четыре вокруг нее обмоталась, накрепко привязав богатыря к Змию, вроде того, как в храме молодоженов веревочкой связывают. Там, правда, не за шею, иначе народ вовсе жениться бы перестал, после столь откровенного предупреждения-то.
— Попался, гнида! — богатырь обрадовался внезапному подарку судьбы и вцепился в глотку Холмовича обеими руками, с хрустом вминая чешую. — А ну, говори, сволочь, куда невесту мою Забавушку дел?
Змей задумчиво посинел, открыл зубастую пасть и вывалил треххреновый язык.
— Ах, не хочешь говорить? — Змиев язык удлинился на хрен, и я сообразил, что крылатый гад вот-вот сдохнет.
— Хреногор, поосторожней! Задушишь!
Богатырь опомнился, хватку ослабил.
— Жить хочешь? — спросил ласково. Змий попытался кивнуть, но с привязанным к шее Хреногором, получилось не очень, но витязь понял правильно. — Тогда начинай рассказывать. И упаси тебя Превеликий соврать!
Для пущей убедительности, он слегка сжал горло Змию, тот с готовностью показал язык.
— Это светленькая такая? — спросил гад, судорожно глотая воздух. — В кокошнике?
— Это которая из Топорянска, — уточнил я. Чернявую да без кокошников наших краях не так-то просто найти. Глаз да глаз за этими Змиями, так и норовят обмануть.
— Ты ее сожрал, тварь зеленая? — богатырь снова усилил-ослабил хват пальцев на горле.
— Неет! — истошно завопил Змий. — Яйцами клянусь!
— Хм, достойная клятва, — слегка оттаял богатырь.
— Он — самка, — сказал я.
— Что? Обмануть хочешь, тварь?
— Детенышами будущими клянусь! — завопила Змеиха, поняв, что сейчас ее по недоразумению придушат.
— Вообще-то, среди костей человечьих нет, — поддержал я чудище.
— Правда? — богатырь ослабил захват. — Может, плохо смотрел?
— Похоже, что людей не жрет, — не согласился я.
— Иначе, хоть один костяк да заметил бы.
— Говори, змеюка, — Хреногор попытался встряхнуть чудище, но сделать это, будучи привязанным к шее, оказалось непросто. Куда Забаву дел?