Злость моя усугублялась тем, что надежное укрытие найти было никак невозможно. За такими куцыми деревьями спрятаться даже крыса не сможет. А чары невидимости в любой момент отказать могут, я ж не знаю, как долго они работают.
Но вариантов не было. Идти в дом было надо, и идти сейчас, пока не стемнело. Почему? Все просто. Единственным моим преимуществом была невидимость, темнота же сводила его на нет. Кроме того, есть у владельцев домов неприятная привычка — запирать на ночь двери на все замки и засовы и выпускать собак. Будь я вором из Шараги, меня это не остановило бы, тамошние мастера и собак усыпить умеют, и с запорами на раз поладят. А я вот не могу. Нет, сонный отвар сварить — плевое дело, а вот как его в собаку впихнуть? Или лом-травой дверь вынести — чего тут сложного, да грохотом весь квартал на ноги поднимешь. К тому же, все приспособы мои в старой сумке остались, а новые не вдруг и соберешь. Все один к одному, идти надо сейчас.
Как найти дом, Томек мне рассказал. Приметное здание, красный фасад, выбеленные колонны. И забор железный в два моих роста, закрытая калиточка, а за ней — два лакея. Вроде как сторожат, алебарды на плечо, морды кирпичом. Ничего, проскочим. Пригладил засидевшегося на плече кота, присел у дороги, жду. Нет, я вовсе не рассчитывал, что в дом кто зайдет, на такую удачу глупо надеяться. Просто дождался прохожего и аккуратно сбросил за его спину монету в три медных баблона. Большую пожалел, все же денег у меня не так много, а меньшую не услышат, в ней и веса, почитай, никакого, в чешуйке медной.
Прохожий резко оглянулся, глазами мостовую подмел, но монету не увидел, я специально так бросал, чтобы за куст укатилась. Зато у лакеев глаза заблестели, заметили парни куда триба (три баблона) укатилась. Клюнула рыбка, теперь выждать, сколько надо да подсечь вовремя.
Стоило прохожему скрыться из вида, как калитка распахнулась, и один из лакеев за монетой стремглав бросился, второй же на месте остался. Я же бочком прошмыгнул мимо него и крадучись зашагал по дорожке, стараясь не шаркать сапогами. Такое вполне возможно, обувка-то непривычная, мои ходилки куда полегче были. Отойдя подальше не выдержал, оглаянулся — калитка настежь, лакеи делят трибу, вырывая из рук друг у друга. Все как и должно быть.
Теперь надо пробраться в дом. Не будучи вором, я, опять же, имел лишь общие представления о процессе. Во-первых, надо найти дверь. Лучше всего, разумеется, не запертую и не охраняемую. То есть, для прислуги, черный ход.
И таковая, разумеется, обнаружилась.
Я бесшумной тенью скользнул бы внутрь, аккуратно придержав тяжелую створку, если бы… Если бы у самой двери на длинной веревке не сидела бы угрожающего вида собака. Ситуация изменилась сразу до угрожающей. Собака учуяла кота, учуяла меня и мы ей не понравились. Пятнистая тварь на веревке издала низкое рычание и рванула к нам со всех ног. Веревка не дала ей достать до нас, но Колобок впал в панику и со всех ног рванул к ближайшему дереву. Увы, я за ним последовать не мог, на таком дереве никто крупнее вороны не спрячется. Пришлось быстро шмыгнуть за бревенчатую пристройку, к собаке уже кто-то спешил, шаркая подошвами по мостовой.
На мое счастье, кот показался псине более опасным противником.
На мое счастье, кот показался псине более опасным противником. Пятнистое чудовище сделало стйку и оглушительно гавкнуло.
Я вжался в стену и начал молиться. Зеркала у меня с собой, разумеется не было, остался ли я в невидимости, неизвестно. Ну, Колобок, зараза! Так подставить друга — это уметь надо. А все же, интересно — снесло заклинание или нет?
— Хряка, ты чего? — раздался грубый мужской голос. Мне показалось, что его обладатель слегка навеселе, но головой я бы не поручился.
Собака отрывисто гавкнула, потом сдержано зарычала. Человек засмеялся.
— Опять коты? — укоризненно спросил он. — Брось, Хряка, всем уже надоело. Смотри, дружище, отпинают тебя или вовсе без еды оставят. Коты! Как же эти бестии умудряются проникать в сад, интересно? Или это одна из кухонных кошек? Если так, то тебе лучше заткнуться, дружище, никто тебе не позволит задрать наших кысоловок.
Собака несколько раз гавкнула, зарычала и, видимо, бросилась на дерево. Отчаянно заверещал испуганный кот, потом вдруг что-то противно чавкнуло.
А затем лакей начал шумно блевать, перемежая приступы рвоты с самыми замысловатыми ругательствами. Вобще-то, за пару фраз о Превеликом, он вполне заслуженно мог посетить аутодафе. Что же там, Косяк подери, случилось?
Видимо, этот вопрос волновал не одного меня. Буквально через пару десятков стуков послышались тяжелые торопливые шаги.
— Буркен! Что с стряслось?
— Собака взорвалась, — просипел он, прежде, чем очередной приступ вывернул его наизнанку. — Трижды долбанная тупая, гадская собака взорвалась на хрен! Взорвалась, растак ее, и забрызгала меня всего! Чтоб ей мозги последние вышибло! Хотя, уже…
— Кот? — мрачно предположил неизвестный мне тип.
— Он, — выдохнул Буркен, которому, кажется, слегка полегчало. — Трижды дурацкая собака загнала его на дерево и стала прыгать вокруг, долбанная идиотина! Чтоб ее перевернуло и подбросило! Хотя, уже…