Чади оказалось не так уж и много, как мнилось. Богатырь даже не вспотел. Оно и понятно, тяжеленной кольчуги на нем в этот раз не было.
— Потрясен, — сказал дядька Унорас. — Много слышал о богатырях земли Топорянской, наблюдаю в действии первый раз. Очень, очень впечатляет.
— Пустое, — прогудел богатырь, старательно очишая молот от слизи. Или что там тварям кровь заменяло. — Противники не из сложных. А что много — друг другу мешают. Да и не много это — сотня…
Унорас хмыкнул, и зря, в словах Хреногора не было бравады. Что для него сотня нежити, тем более, безоружной и бездоспешной? Растереть и плюнуть! И вот вам результат — растер довольно качественно. Сейчас плюнем еще и дальше пойдем…
Не пошли. Спутники мои закапризничали, Хреногору срочно потребовалось помыться, сорокаведерную бочку в караульной видел, а Унорас изволил заинтересоваться лабораторией, что обнаружилась сразу после зала с нежитью. На мои вопли, что в любой момент могут нагрянуть нигроманты, ответили: «Тем хуже для них», а Унорас добавил, очевидно, для моего успокоения:
— Все равно надо искать выход в катакомбы… вот и совместим!
Я только руками развел. Настоящий Темный Лорд, не богатырь простодушный, всегда личный интерес общим благом прикроет. Мастер, что и говорить.
Впрочем, лабораторию посмотреть и мне интересно. А раз эти двое не торопятся, значит не так все опасно, как мне кажется. Может, и нигромантов всех поганой метлой вмели, или о нас забыли, или Превеликий сжег уже Краснореченск за Косяком благославенный котобол… Не знаю! А трусом выглядеть не хочется.
Кто бы здесь ни работал, ни в чем себе ни отказывал. О таком оборудовании бедному ведуну можно тодько мечтать! Настоящие стеклянные мерные колбы на хрен, на два, три и даже четыре хрена! Компактная железная жаровня! Палочки разного калибра и материала для помешивания растворов или отваров! Фильтр для очистки жидкости! Посуда самай разнообразная, названия не знаю! Рукавицы по самый локоть жаростойкие, и фартук того же материала! Ингридиентов целая стена, аж глаза разбегаются! Книги по алхимии, алфизике и албиологии! Вершина научной мысли — штатив! И штоф читейшего самогона, который я туту же ополовинел — просто чтобы не сойти с ума.
Превеликий, среди прочих, оставил нам заповедь — «Не укради». Я ничего не взял из лаборатории — но, если б моя сумка была бы со мной, я наоборот, ничего бы не оставил. Взять же что-то одно (два, три — неважно) было выше моих сил. Оно всю оставшуюся жизнь напоминало бы об упущенных возможностях.
Мелькнула даже мысль договориться с нигромантами, но я ее быстро прихлопнул, пока не окрепла и не заняла всю голову. На такое не пойду даже ради всего этого великолепия. — Бедновато у них тут, — донесся до меня из другого мира голос колдодея. — Не могли на нормальную лабораторию расщедриться.
Превеликий, среди прочих, оставил нам еще одну заповедь — «Не убий». Думаю, если я ее сейчас нарушу, он простит. «Не укради» же я выполнил, да и прибью не кого-нбудь, Темного Лорда, да и просто не удержусь. «Бедновато», ну не сволочь ли?
— Похоже, это лаборатория самого хозяина дома, барона Крея, — как ни в чем не бывало, продолжал Унорас. — Он всегда обожал алхимию, насколько я знаю, а я в своем городе ведаю много о чем. Кстати, юноша, не надо шевелить мечом в мою сторону, и вообще, убери его в ножны. Это дурной вкус, с оржием в лабораторию. Стыдитесь!
Я немедленно устыдился и убрал меч. Что это я, действительно?
— Да, это лаборатория дядьки Бренса, — продолжал Унорас, увлеченно листая какую-то толстую книгу в кожаном переплете. — И знаешь что, юноша? Этот человек, похоже, открыл способ превращения трупов в нежить алхимическим путем! Как тебе это? Гениально! Потрясающе! И Косяк его, дурака, дернул с нигромантами связаться! Разбираться ведь не будут, свяжут — и в костер. Жаль, такой талантливый дядька!
Я бы, откровенно говоря, в этот костер еще и дровишек бы накидал. Нечего нежить плодить алхимическим путем, мало нам труповодов, что ли? Надеюсь, Хреногора ни одна тварь цапнуть не успела, а то помрет дядька. Крови на нем хватало, но это ничего не значит, на нем живого места и так не было, когда с цепей снимали.
А вот и он, богатырская морда, легок на помине. Идет прихрамывая, во взгляде вселенская печаль. Неужели чади укусила? — Эй, с тобой все в порядке?
Умный, да? В два раза меньше, чем нога, понял? В них ходить больно, не то, что драться!
— Возьми другие, — неосторожно предложил я.
Богатырь ожог меня злобным взглядом.
— Умный, да? — прорычал он. — Самые большие взял, другие вообще не лезли.
— Ну, извини, — пожал плечами я. — Не лучше ли тогда вообще без сапог ходить?
Хреногор неожиданно смутился.
— В катакомбы же идем, — пробормотал он, старательно отводя взгляд. — А там дерьмо всякое… противно мне, без обуви-то.
Я не позволил себе даже хихикнуть. Хотя очень хотелось.
— Похоже, в катакомбы мы уже не идем, — голос Темного Лорда был лишен всяких эмоций, что говорило о сильном потрясении.
Я не позволил себе даже хихикнуть. Хотя очень хотелось.
— Похоже, в катакомбы мы уже не идем, — голос Темного Лорда был лишен всяких эмоций, что говорило о сильном потрясении. — Входа здесь нет. Или выхода — не важно. Я проверил, безнадежно.