Надежды его таковыми и остались. На ручке двери поисковое заклятье обнаружило зловредные чары, и не менее сильные оказались на пороге. Причем заклинания оказались связаны друг с другом, обезвредишь одно — сработает другое.
Темный Лорд недовольно скривился и сунул руку под плащ. Что нельзя быстро распутать, проще снести одним ударом. Вот таким…
Его счастье, что догадался отступить вниз по лестнице и укрыться пятислойным Щитом. Полыхнуло так, что часть лестницы разлетелась шрапнелью осколков. Дядьку Унораса едва не скинуло вниз, несмотря на то, что он успел присесть и вжаться в стену. Кто бы не расставлял ловушки, здесь он превзошел сам себя. Или превзошла. Темный Лорд подозревал, что без Леди Иллиары здесь не обошлось. Светлая дрянь ничего не простила и не забыла, а сейчас удобный момент свести старые счеты. Не учла она только одно — если он сумеет продержаться день и ночь, настанет его черед припоминать старые обиды.
Дядька Унорас осторожно шагнул в развороченный проем. Зловредная особа вполне могла оставить и здесь пару неприятных сюрпризов.
Поисковое заклинание показывало, все чисто. Дядька Унорас перевел дух. Все. Он дошел. Остается только активировать защиту — сутки он продержится, даже если Светлые объединятся с Темными (чего не может быть никогда) и объединенными силами примутся штурмовать его башню.
Он позволил себе скупую улыбку прежде, чем подойти к парящему в воздухе сиреневому кристаллу. Но победный марш в его голове разом утих, едва он увидел, кто сидит на большом круглом лабораторном столе.
Два Темных Лорда. Сразу два! Дядька Гаврон Уттук Кут и дядька Тапах Ренадо Гвинн.
Глава 13
Золота мы так и не взяли. Только по горсти, не глядя — все равно, что ничего. Нет, еще час назад эта сумма — десятка полтора золотых баблонов — казалась бы мне запредельно огромной, в деревне долгую жизнь можно прожить очень даже зажиточно. В городе цены дерутся, но на полжизни все одно хватит. Или на целую, но короткую.
Теперь же, когда я увидел награбленные Соловьем сокровища, взятые нами монеты казались нищенской долей, ведь оставить пришлось в сто раз больше. Честно говоря, ощущение осталось, что нас нагло обворовали, да еще надругались в придачу. Убили, закопали и еще раз надругались, уже над могилой.
В общем, неприятные ощущения.
Хреногор был мрачен и не разговорчив, на все вопросы отвечал «нет». Даже на те, где односложно вообще ответить нельзя. Уточнять я не решился, когда богатырь в таком настроении, ему лучше не докучать. Прибьет еще нечаянно, а потом жалеть будет.
Поймать коней оказалось проблемой, скакуны были напуганы и на зов не откликались. Или просто оглохли от свиста, возможно и такое. Или просто сдохли, сломав себе хребты, все-таки кони полеты не очень хорошо переносят, если они не пегасы. Или их украли шустрые цыгане. Или…
Можно придумать тысячу причин пропажи коней, только вот ничего это не даст. Поэтому приходится ходить по лесу, окликая пропажу, обещать яблоко, морковку и хлеб с солью, и слушать, как Хреногор говорит свое постоянное «нет».
В конце концов, коней мы нашли. Мерзавцы спокойно щипали травку, и на оклики не реагировали. Возможно, оглохли, копытами ведь уши не прикроешь.
Коней мы изловили, хоть и не без труда. Памятуя о пережитом ужасе, скакуны в руки не давались и норовили сбежать. В чем-то я их понимал, с нами только свяжись, не обрадуешься, но это же не повод идти пешком?
Оставив позади Соловьиное гнездо, мы неторопливо ехали лесной тропинкой. При этом мне постоянно приходилось уворачиваться от толстых веток, то и дело пытающихся выбить меня из седла. Хреногор же только невесело ухмылялся, настроение у него было преотвратное, предсмертная исповедь свистуна разбередило богатырскую душу.
Вечерело. Я украдкой поглядывал на быстро темнеющее небо, прикидывая, придется ли заночевать в лесу, или успеем добраться до деревни. В том, что она уже недалеко, я не сомневался, встречный ветер доносил запахи дыма и вкусной еды.
Кони оживились, пошли быстрее. Пожалуй, успеем до темноты. Вон уже слышно, как коровы мычат, пастухи гонят стадо домой.
Стадо мы нагнали буквально через пару пульсов. Оба пастуха, подростки лет двенадцати, посмотрели на нас настороженно, но сбежать даже не попытались. Спокойные, знать, места, раз чужих не боятся. Или ответственность за стадо страх пересилила?
— Здорово, пацаны, — сказал я, наклоняясь в седле. — Постоялый двор в деревне есть? Или трактир какой?
— Есть, как не быть, — солидно ответил один из них, с растрепанными волосами цвета соломы и разбитой в кровь коленкой. — Дядька Мартын трактир держит, и гостевые комнаты у него есть. А вы, дядьки добрые, не разбойники часом?
— Это еще почему? — оторопел я.
— Из леса едете, — охотно просветил малец. — Кем же вам еще быть? На дороге там чудище расселось, сказывают, никого не пускает. А разбойники тропки тайные знают, мимо только они пройти могут. Ну, еще оборотень, понятно, только он один, а вас-то двое.
— Нет, не разбойники, — степенно, в лад пастушонку, ответил богатырь. — А что до чудища лесного, так одолели мы его, теперь путь свободен.