Маккалеб однажды слышал историю, как во время службы у одной машины сработала сигнализация. Злополучный наркоман, роющийся в «бардачке» машины, с удивлением обнаружил, что на него направлена сотня револьверов.
— Насколько я понимаю, ты, Гарри, был «грешником».
Босх улыбнулся и кивнул:
— Разумеется.
— А Таферо был из «святых».
— Само собой. Как и наш тогдашний лейтенант. Канцелярская крыса по имени Харви Паундс. Они с Таферо оба захаживали в ту церквушку и потому дружили. К людям, дружившим с Паундсом, по церкви или нет, меня не очень тянуло, если ты понимаешь, что я имею в виду. А их не слишком-то тянуло ко мне.
Маккалеб кивнул. Он знал больше, чем говорил.
— Это Паундс испортил дело Ганна, — сказал он. — Его-то ты и вышвырнул из окна.
— Ага.
Босх опустил голову.
— Таферо был там в тот день?
— Таферо? Не знаю. Возможно.
— А разве не было служебного расследования с отчетами свидетелей?
— Я их не читал. Ну, в смысле я вышвырнул этого типа в окно при всех. И не собирался отрицать это.
— А позже, через месяц или около того, Паундса нашли мертвым в туннеле в холмах.
— Угу, в Гриффит-парке.
— И дело до сих пор открыто…
Босх кивнул:
— Формально.
— Что это означает?
— Означает, что дело открыто, но никто им не занимается. У нас в управлении есть специальная классификация для подобных дел — дел, которых не хотят касаться. Это называется «закрыто не арестом, а обстоятельствами».
— И ты знаешь эти обстоятельства?
Босх прикончил вторую бутылку, отодвинул ее и поставил перед собой третью.
— Ты не пьешь, — заметил он.
— Ты справляешься за нас обоих. Ты знаешь эти обстоятельства?
Босх подался вперед:
— Послушай, сейчас я расскажу кое-что, о чем знают очень немногие, ладно?
Маккалеб кивнул. Он был не так глуп, чтобы задавать сейчас вопрос. Надо просто дать Босху высказаться.
— Из-за той истории с окном меня отстранили. Когда я устал бродить по дому и таращиться на стены, начал расследовать одно старое дело. Дохлое дело. Убийство. Я занимался им на свой страх и риск и в конце концов вышел на неясный след кое-каких весьма могущественных людей. Но у меня тогда не было значка, не было реального статуса. Поэтому я несколько раз, когда делал кое-какие звонки, использовал имя Паундса. Понимаешь, я пытался скрыть, чем занимаюсь.
— Если бы в управлении узнали, что ты, будучи отстраненным, занимаешься расследованием, для тебя все сильно осложнилось бы.
— Точно. Поэтому я использовал его имя, когда делал, как мне казалось, самые обычные, безобидные звонки. А потом однажды ночью кто-то позвонил Паундсу и сказал, что имеет некую срочную информацию. Паундс отправился на встречу. Один. Потом его нашли в том туннеле. Он был жестоко избит. Похоже, его пытали. Только он не мог ответить на их вопросы, потому что они спрашивали не того человека. Ведь его имя использовал я. Это я был им нужен.
Босх уронил голову на грудь и долго молчал.
— Это я убил его, — сказал он, не поднимая глаз. — Этот тип был чистокровным козлом, но мои действия убили его.
Босх внезапно вскинул голову и глотнул из бутылки. Маккалеб заметил, что глаза у него темные и блестящие.
— Это поможет тебе, Терри?
Маккалеб кивнул:
— Что мог знать Таферо?
— Ничего.
— Мог он считать, что именно ты позвонил Паундсу в тот вечер?
— Возможно. Были люди, которые так считали и считают до сих пор. Но какое это имеет значение? Какое отношение это имеет к Ганну?
Маккалеб сделал первый большой глоток пива. Оно было холодным, и он ощутил холодок в груди. Он поставил бутылку и решил, что пора и ему что-то рассказать Босху.
— Мне нужно знать о Таферо, потому что нужно знать о причинах, мотивах. У меня пока нет никаких доказательств, но, думаю, именно Таферо убил Ганна. Для Стори. Подставив тебя.
— Иисусе!..
— Замечательно подставив. Место преступления связано с художником Иеронимусом Босхом, художник связан с тобой — его полным тезкой, а ты сам связан с Ганном. А знаешь, когда, возможно, у Стори появилась такая идея?
Босх покачал головой. Он явно был слишком ошеломлен, чтобы говорить.
— Когда ты попытался побеседовать с ним у него в кабинете. На прошлой неделе ты заводил эту пленку в суде. Ты представился полным именем.
— Как всегда. Я…
— Потом он связался с Таферо, а Таферо нашел замечательную жертву для подставы. Ганн — человек, который шесть лет назад ушел от тебя и от обвинения в убийстве.
Босх приподнял бутылку на пару дюймов от стола и с грохотом поставил.
— Мне кажется, план был двойной. Если им повезет, связь установят быстро и тебе придется отбиваться от обвинения в убийстве еще даже до начала процесса Стори.
Если им повезет, связь установят быстро и тебе придется отбиваться от обвинения в убийстве еще даже до начала процесса Стори. Если этого не случится, вступает план «Б». Тебя можно сокрушить и на процессе. Уничтожив тебя, они уничтожат дело. Сегодня Фауккс уже нейтрализовал ту женщину и подколол несколько других свидетелей. На чем держится дело? На тебе, Гарри. Они знают, что все сводится к тебе.
Босх слегка повернул голову и пустым взглядом уставился на поцарапанную столешницу, размышляя над словами Маккалеба.
— Мне надо знать, что тебя связывает с Таферо, чтобы ответить на вопрос: зачем ему делать это? Да, тут и деньги, и возможность держать Стори на крючке, если тот вывернется. Однако должно было быть нечто большее. И, мне кажется, ты только что объяснил мне, в чем дело. Возможно, он уже давно ненавидит тебя.