Босх встал и подошел к месту свидетеля, неся с собой материалы дела. На сей раз он не касался микрофона.
— Детектив Босх, — начала Лэнгуайзер, — во время следствия по убийству Джоди Кременц было ли вам указано проехать от дома обвиняемого до дома жертвы и обратно?
— Да, было. Вами.
— И вы исполнили это указание?
— Да.
— Когда?
— В три девятнадцать утра шестнадцатого ноября.
— Вы фиксировали время поездки?
— Да. В обе стороны.
— И вы можете рассказать нам об этом? Если хотите, сверьтесь с записями.
Босх открыл папку на заранее отмеченной странице. Мгновение изучал заметки, хотя и знал их наизусть.
— Поездка от дома мистера Стори до дома Джоди Кременц заняла одиннадцать минут двадцать две секунды при движении в рамках ограничения скорости. Обратный путь занял одиннадцать минут сорок восемь секунд. Дорога в оба конца заняла двадцать три минуты десять секунд.
— Благодарю вас, детектив.
Все. Фауккс снова отказался от перекрестного допроса, отложив право вызвать Босха до этапа защиты. Судья Хоктон объявил перерыв на обед, и переполненный зал суда постепенно опустел.
* * *
Босх пробирался через толпу юристов, зрителей и репортеров в коридоре, высматривая Аннабел Кроу, когда чья-то рука крепко схватила его сзади за плечо. Он развернулся и оказался лицом к лицу с незнакомым чернокожим мужчиной. К ним подошел другой мужчина — белый. На обоих почти одинаковые серые костюмы. Босх понял, что они из Бюро, раньше, чем первый незнакомец произнес первое слово.
— Детектив Босх, я специальный агент Твилли из ФБР. Это специальный агент Фридман. Можем мы где-нибудь поговорить с вами неофициальным образом?
38
Внимательный просмотр видеозаписей занял три часа.
Таферо на видеозаписи почтового зала не появлялся. Гарри Босх, кстати говоря, тоже. Оставались только сорок восемь минут записи, стертых до того, как Маккалеб и Уинстон получили кассету. Если бы они сначала пошли на почту, а уже потом в голливудский участок, убийца остался бы на пленке. Эти сорок восемь минут могли коренным образом изменить все дело, могли обелить Босха или осудить его.
Маккалеб размышлял о сценариях «что было бы, если бы», когда подошел к «чероки» и обнаружил под дворником штрафной талон. Он выругался и вытащил бумажку. Он был настолько поглощен просмотром видеозаписей, что совсем забыл, что припарковался в пятнадцатиминутной зоне перед почтой. Неприятно: штраф на сорок долларов. Поскольку зимой выездов на рыбалку немного, семья жила в основном на небольшую зарплату Грасиелы и его ежемесячную пенсию от Бюро. Учитывая расходы на двух детей, в запасе оставались гроши.
Маккалеб сунул талон обратно под дворник и пошел дальше по тротуару. Он решил зайти в «Залоги Валентино», хотя и знал, что Руди Таферо скорее всего будет в суде в Ван-Нуйсе. Это согласовывалось с его обычаем наблюдать за объектом в привычной обстановке. Возможно, объекта на месте не окажется, но останется обстановка, в которой тот чувствует себя в безопасности.
На ходу Маккалеб позвонил Джей Уинстон, однако нарвался на автоответчик. Отключился, не оставив сообщения, и отправил сообщение на пейджер. Она перезвонила через четыре квартала, когда Маккалеб уже подходил к «Залогам Валентино».
— У меня ничего, — доложил он.
— Ничего?
— Ни Таферо, ни Босха.
— Черт!
— Это могло быть на отсутствующих сорока восьми минутах.
— Нам следовало бы…
— Сначала пойти на почту. Знаю. Моя вина. Единственным результатом стал штраф за неправильную парковку.
— Прости, Терри.
— Это по крайней мере дало мне идею. Дело было прямо перед Рождеством, тут толпа. Если он был в пятнадцатиминутной зоне, то, возможно, просрочил, пока ждал в очереди. Головорезы из парковочной полиции как нацисты. Поджидают в тени. Есть шанс, что его оштрафовали. Надо бы проверить.
— Сын Сэма?
— Именно.
Она говорила о серийном убийце из Нью-Йорка, который в семидесятые годы погорел как раз на штрафе за парковку в неположенном месте.
— Я попробую. Посмотрим, что получится. Что собираешься делать?
— Хочу проверить «Залоги Валентино».
— Он там?
— Он, наверное, в суде. Я собираюсь туда. Может, сумею поговорить с Босхом.
— Осторожнее там. Твои друзья из Бюро сказали, что встретятся с ним за ленчем. Они могут еще быть поблизости, когда ты придешь.
— А что, они ожидают, что Босх тут же признается, ошарашенный их костюмами?
— Не знаю. Наверное. Они собирались прижать его. Записать какую-нибудь ерунду на диктофон, а потом отыскать противоречия. Ну, знаешь, обычнейшая словесная ловушка.
— Гарри Босх — не обычный объект. Они зря тратят время.
— Я сказала им. Но ведь агенту ФБР бесполезно что-либо говорить.
Маккалеб улыбнулся.
— Эй, если дело выгорит и мы собьем Таферо, я хочу, чтобы мой штраф оплатил шериф.
— Ты больше не работаешь на меня. Ты работаешь на Босха, помнишь? Пусть он и оплачивает штраф. Шериф заплатит только за оладьи.
— Хорошо. Мне надо идти.
— Звони.
Маккалеб сунул телефон в карман ветровки и открыл стеклянную дверь «Залогов Валентино».
Перед ним была маленькая белая комната с кушеткой для посетителей и конторкой. Маккалебу она напомнила кабинет в мотеле. На стене висел календарь с изображением пляжа в Пуэрта-Вайярта.