Босх долго не отвечал. Просто смотрел на долину света.
— Возможно, — сказал он наконец. — Наверное. — Он оторвал взгляд от долины и повернулся к ней спиной. Прислонился к перилам и снова посмотрел на Маккалеба. — Так что там с Ганном? Мне казалось, вчера я рассказал тебе все, что стоило рассказать. У тебя же есть досье, верно?
Маккалеб кивнул.
— Возможно, ты рассказал все, и досье у меня есть. Но мне было интересно, не всплывет ли что-нибудь еще. Ну, знаешь, наш разговор мог натолкнуть тебя на какие-то мысли.
Босх как-то странно хмыкнул и взялся за бутылку, потом вспомнил, что она пуста.
— Терри, приятель, у меня сейчас идет процесс. Я даю показания, разыскиваю пытавшегося сбежать свидетеля. Я хочу сказать, что перестал думать о твоем расследовании в тот же миг, как вышел из-за столика в «Купидоне». Чего же ты от меня ожидаешь?
— Ничего, Гарри. Я просто думал, что, возможно, стоит попробовать, вот и все. Я работаю над этим делом и стараюсь нарыть хоть что-нибудь. Вдруг, думаю… Ладно, не беспокойся.
— Ты странный тип, Маккалеб. Я теперь вспомнил, как ты смотрел на фотографии с места преступления. Хочешь еще пива?
— Почему бы нет?
Босх оттолкнулся от перил, взял свою бутылку, потом бутылку Маккалеба. Пива в ней оставалось еще по крайней мере на треть.
Пива в ней оставалось еще по крайней мере на треть. Босх поставил ее обратно.
— Допивай пока.
Он пошел в дом и достал из холодильника еще две бутылки пива. На этот раз, когда он вернулся с кухни, Маккалеб стоял в гостиной. Он отдал хозяину пустую бутылку, и Босх не понял, допил ли гость ее или вылил в темноту. Он отнес пустую на кухню, а когда вернулся, Маккалеб стоял возле стереосистемы и изучал коробку с дисками.
— Что это тут? «Арт Пеппер играет с Ритмической группой»?
Босх подошел.
— Ага. Арт Пеппер и оркестранты Майлза. Рояль — Ред Гарланд, бас — Пол Чемберс, ударные — Филли Джо Джонс. Запись 19 января 1957 года. Здесь, в Лос-Анджелесе. Один день.
Считается, что пробка в мундштуке пепперовского сакса треснула. Он выступал с этими ребятами всего один раз. И выдал по максимуму. Один день, один концерт, один шедевр. Вот как это делается.
— Эти ребята играли в оркестре Майлза Дэвиса?
— Тогда.
Маккалеб кивнул. Босх наклонился, чтобы посмотреть на обложку диска в руках у Маккалеба.
— Н-да, здесь, в Лос-Анджелесе, — сказал он. — В детстве я не знал, кто мой отец. А у матери была масса записей этого типа. Она болталась в некоторых джаз-клубах, где он играл. Красив был, дьявол. В смысле, Арт. Создан для рекламы. Только посмотри на снимок. Я тогда выдумал целую историю, будто он и есть мой старик, а дома не бывает потому, что все время путешествует и записывается. И даже сам почти поверил. Потом — через много лет — я прочитал о нем книгу. Там сказано, что, когда делали эту фотографию, он был мертвецки пьян. Как только съемки закончились, его вырвало, и он снова завалился спать.
Маккалеб рассматривал фотографию на диске. Красивый мужчина прислонился к дереву, держа в правой руке саксофон.
— Что ж, он умел играть, — сказал Маккалеб.
— Ага, умел, — согласился Босх. — Гений с воткнутой в руку иголкой.
Босх подошел и увеличил громкость. Это была «Обыкновенная жизнь» — одна из главных композиций Пеппера.
— Ты веришь? — спросил Маккалеб.
— Во что? Что он был гением? Да — на саксе.
— Нет, я имею в виду, считаешь ли ты, что у каждого гения: музыканта, художника, даже детектива — есть некий пагубный порок вроде этого? Воткнутая в руку иголка.
— Я считаю, что у каждого — гений он или нет — есть некий пагубный порок.
Босх сделал громче. Маккалеб поставил пиво на одну из колонок. Босх тут же схватил бутылку и сунул ее Маккалебу в руки. Ладонью вытер влажный кружок на деревянной поверхности.
Маккалеб убавил громкость.
— Ну же, Гарри, скажи мне что-нибудь.
— О чем ты?
— Я проделал такой путь. Скажи мне что-нибудь о Ганне. Я знаю, тебе на него плевать — колесо повернулось, и он не ушел от возмездия. Но мне не нравится, как это выглядело. Тот тип — кто бы он ни был — еще здесь. И он не остановится. Я уверен.
Босх дернул плечами, словно ему и на это плевать.
— Ладно, вот, пожалуйста. Мелочь, но, возможно, стоит попробовать. Тогда ночью, когда он валялся в камере и я заглянул к нему, я поговорил и с ребятами, которые забрали его за вождение в нетрезвом виде. По их словам, они спросили его, где он надрался, и он ответил, что вышел из бара под названием «У Ната». Это на бульваре примерно в квартале от «Массо», на южной стороне.
— Ладно, найду, — сказал Маккалеб. В его голосе слышалось «ну и что?». — Какая связь?
— Понимаешь, именно «У Ната» он напился в тот вечер шесть лет назад, когда я в первый раз столкнулся с ним. Там же он подцепил и женщину — ту, которую убил.
Там же он подцепил и женщину — ту, которую убил.
— Так он был завсегдатаем.
— Похоже на то.
— Спасибо, Гарри. Я выясню. А почему ты не сказал об этом Джей Уинстон?
Босх пожал плечами:
— Наверное, не подумал, а она не спросила.
Маккалеб собрался было снова поставить пиво на колонку, но спохватился и отдал бутылку Босху.
— Я мог бы заехать туда сегодня же вечером.
— Не забудь.