— Хожу на яхте.
— Здоровье в порядке?
— Не могу пожаловаться… разве что на медиков: пичкают всякой дрянью. Но прошло уже три года, и проблем никаких. Думаю, опасность миновала, Джей. Просто надо и дальше принимать чертовы пилюли, и все будет в порядке.
Он улыбнулся — воплощенное здоровье. Кожа загорела дочерна, а волосы, наоборот, выгорели почти добела. Благодаря яхте рельефнее стали мускулы. Единственное несоответствие пряталось под рубашкой — десятидюймовый шрам, оставшийся после пересадки сердца.
— Великолепно, — сказала Уинстон. — Похоже, ты здесь чудесно устроился. Новая семья, новый дом… вдали от всего.
Она помолчала, повернув голову, словно чтобы охватить одним взглядом и остров, и жизнь старого приятеля. Маккалеб всегда с читал Джей Уинстон привлекательной. Эдакая девчонка-сорванец. Вечно растрепанные светлые волосы до плеч. Никакого макияжа. А еще острый, проницательный взгляд и непринужденная, немного печальная улыбка, словно Джей во всем видела юмор и трагедию одновременно. На ней были черные джинсы, черный блейзер и белая футболка. Она выглядела крутой и — как Маккалеб знал по опыту — такой и была. Еще Джей имела привычку часто заправлять волосы за ухо во время разговора. Почему-то ему это нравилось. Он всегда думал, что, не будь у него Грасиелы, он, наверное, попробовал бы познакомиться с Джей Уинстон поближе. А еще ему казалось, что она об этом догадывается.
— Чувствую себя виноватой, — сказала она. — Немножко.
Маккалеб показал на папку и кассету:
— Ты приехала по делу. Могла бы просто позвонить, Джей. Возможно, сэкономила бы время.
— Нет, ты же ничего не сообщал о себе. Будто не хотел, чтобы люди знали, где ты в конце концов осел.
Она заправила волосы за левое ухо и снова улыбнулась.
— Да, в общем, нет, — ответил Маккалеб. — Просто не думал, что кому-то понадобится знать, где я. А как ты нашла меня?
— Расспросила народ на материке.
— В Городе. Здесь его называют «Город» — с большой буквы.
— Пусть Город. В канцелярии начальника порта мне сказали, что ты еще держишь там эллинг, но яхту перевел сюда. Я приехала, взяла водное такси и рыскала по порту, пока не нашла ее. Там был твой друг. Он рассказал мне, как добраться сюда.
— Бадди.
Маккалеб посмотрел на порт. До «Попутной волны» было около полумили. Он разглядел Бадди Локриджа, тот чем-то занимался на корме. Через несколько мгновений стало понятно, что Бадди отмывает перила пресной водой из бака.
— Так что у тебя за дело, Джей? — спросил Маккалеб, не глядя на Уинстон. — Видимо, важное, раз ты пошла на такие хлопоты в выходной. Полагаю, воскресенья у тебя выходные.
— В основном.
Она отложила кассету и открыла папку. Хотя обложки видно не было, Маккалеб знал, что верхний лист — стандартный рапорт об убийстве, обычная первая страница во всех делах об убийствах, какие он читал в жизни. Отправная точка. Судя по обложке, убийство произошло в Западном Голливуде.
— Мне бы хотелось, чтобы ты просмотрел эти материалы. В смысле так, беглый взгляд на досуге. Кажется, это твое. Я надеюсь, ты поделишься своим мнением, может быть, укажешь на что-то, чего я не заметила.
Зачем Уинстон приехала, Маккалеб догадался сразу, как увидел папку у нее в руках. Но теперь, когда она высказалась, его охватили довольно сложные чувства. С одной стороны, он ощутил возбуждение от возможности снова прикоснуться к прежней жизни. С другой — вину из-за намерения принести смерть в дом, полный новой жизни и счастья. Он бросил взгляд на открытую раздвижную дверь — проверить, не смотрит ли на них Грасиела. Не смотрела.
— Мое? — повторил он. — Если это что-то серийное, не трать время. Иди в Бюро и позвони Мэгги Гриффин. Она…
— Уже сделано, Терри. Мне нужен ты.
— Давно это было?
— Две недели назад.
— Первого января?
Уинстон кивнула.
— Первое убийство в году. По крайней мере в округе Лос-Анджелес. Кое-кто считает, что настоящее начало тысячелетия пришлось на этот год.
— Думаешь, сдвинувшийся на миллениуме псих?
— Кто бы это ни сделал, он явный псих. По-моему. Вот почему я здесь.
— А что говорят в Бюро? Ты показывала материалы Мэгги?
— Ты не в курсе, Терри. Мэгги отослали обратно в Квонтико. За последние годы здесь стало спокойнее, и отдел бихевиористики отозвал ее. Так что отвечаю: да, я с ней говорила. Но по телефону. Она пропустила материалы через компьютер и ничего не выяснила.
Маккалеб знал, что Уинстон имеет в виду программу прогнозирования особо тяжких преступлений.
— А как насчет профиля?
— Меня записали в очередь. Ты знаешь, что в канун Нового года и первого января по всей стране зафиксировано тридцать четыре инспирированных миллениумом убийства? Сейчас у них хлопот полон рот, и крупные отделения вроде нас оказались в конце списка, потому что в Бюро считают, что мелким отделениям, у которых меньше опыта, квалификации и рабочей силы, их помощь нужна больше.
Уинстон помолчала, предоставляя Маккалебу обдумать сказанное. Он знал позицию Бюро. Своего рода сортировка. Так врачи решают, кому оказывать помощь в первую очередь, а кто может подождать.
— Я все понимаю и готова ждать хоть месяц, хоть сколько, пока у Мэгги или кого-то другого не дойдут до меня руки, но, Терри, я нутром чую, что времени мало.