Пока отец заворачивал ее в новую пеленку, Сьело смотрела на картонные звезды и полумесяцы, висящие на нитках над столом для пеленания. Игрушки смастерили на Рождество Реймонд с Грасиелой. Воздушный поток слегка колебал их, и взгляд темно-синих глаз малышки сосредоточился на этом медленном вращении. Маккалеб наклонился и поцеловал ее в лоб.
Завернув девочку в два детских одеяльца, он вынес ее на террасу и, устроившись в кресле-качалке, дал бутылочку. Посмотрев на гавань, заметил, что не выключил подсветку приборов на мостике «Попутной волны». Конечно, можно было бы позвонить начальнику порта на пирс, и кто-нибудь из работавших по вечерам подъехал бы и все выключил. Но он все равно собирался вернуться на яхту после обеда. Сам и выключит.
Маккалеб посмотрел на Сьело. Хотя глаза малышки были закрыты, она не спала. Девочка яростно трудилась над бутыломкой. Грасиела перестала кормить грудью, когда вернулась на работу. Кормление из бутылочки было внове, и для Маккалеба оно стало, пожалуй, одним из самых приятных моментов в роли молодого отца. В это время он часто шептался с дочерью. Обещал, что всегда будет любить ее и всегда будет с ней. Просил ее никогда не бояться и не чувствовать себя одинокой. Порой, когда малышка внезапно открывала глаза и смотрела на него, Терри чувствовал, что она говорит ему то же самое. И чувствовал любовь, какой никогда прежде не знал.
— Терри.
Услышав шепот Грасиелы, он поднял голову.
— Обед готов.
Он проверил бутылочку: почти пусто.
— Подойду через минуту, — прошептал он.
Грасиела ушла. Маккалеб посмотрел на дочь. Голоса родителей заставили ее открыть глаза. Она смотрела прямо на отца. Маккалеб поцеловал ее в лоб, а потом просто смотрел.
— Я должен это сделать, малышка, — прошептал он.
* * *
На яхте было холодно. Маккалеб включил свет в салоне, потом установил в центре комнаты обогреватель и включил на небольшую мощность. Он не хотел, чтобы становилось слишком тепло, потому что от этого могло потянуть в сон.
Напряженный день утомил его.
Он сидел в передней каюте и рылся в старых бумагах, когда услышал чириканье оставшегося в салоне сотового телефона. Закрыл папку, которую просматривал, и, взяв ее с собой, поднялся в салон. Звонила Джей Уинстон.
— Так как там в Центре Гетти? Я думала, ты расскажешь.
— Было уже поздно, а я хотел вернуться на яхту и добраться на Каталину до темноты. И забыл позвонить.
— Ты вернулся на остров?
Она казалась разочарованной.
— Да, утром я обещал Грасиеле, что вернусь. Не беспокойся, я еще работаю кое над чем.
— А что было в Центре Гетти?
— Ничего особенного, — солгал он. — Я поговорил с парой человек и посмотрел кое-какие картины.
— Видел сов, похожих на нашу?
Уинстон смеялась, задавая вопрос.
— Между прочим, да. У меня тут книги, которые я вечером хочу посмотреть. Я собирался позвонить тебе и узнать, можем ли мы встретиться завтра.
— Когда? Утром у меня встреча в десять и еще одна в одиннадцать.
— Я в любом случае думал о второй половине дня.
Маккалеб не хотел говорить Уинстон, что собирается утром послушать вступительные речи на процессе Стори. Их должны были транслировать в прямом эфире по судебному каналу.
— Пожалуй, я могла бы найти вертушку, которая отвезет меня, но сначала придется договориться с летунами.
— Нет, я вернусь в Город.
— Правда? Отлично! Хочешь приехать к нам?
— Я предпочел бы что-нибудь спокойнее и уединеннее.
— Почему?
— Завтра расскажу.
— Как таинственно. Разрабатываешь аферу по раскрутке шерифа на оладьи, а?
Оба засмеялись.
— Сможешь приехать в Кабрийо и встретиться со мной на яхте?
— Буду. Во сколько?
Маккалеб назначил встречу на три часа, прикинув, что за это время успеет подготовить психологический портрет и решить, как сказать ей то, что должен сказать. Оставалось время и на подготовку к тому, что, как он надеялся, Уинстон позволит ему сделать вечером.
— Есть что-нибудь по сове? — спросил он, когда они договорились о встрече.
— Очень мало, и ничего хорошего. Нашли отметки производителя. Пластмассовая болванка сделана в Китае. Компания отправляет их сюда двум дистрибьюторам — один в Огайо, другой в Теннесси. Оттуда они, видимо, и расходятся. Это долгая история и много работы.
— Не хочешь возиться?
— Я такого не говорила. Просто этим должен заниматься мой напарник. Обычно на телефоне у нас висит он. Посмотрим, что он узнает у дистрибьюторов, оценим и решим, что делать дальше.
Маккалеб кивнул. Определение направлений расследования и установление очередности стоящих перед следствием проблем было злом. Но это все равно беспокоило его. Наверняка сова является ключом, и о ней полезно знать все.
— Ладно, так мы договорились? — спросила Уинстон.
— Насчет завтра? Ага, договорились.
— Мы будем у тебя в три.
— Мы?
— Мы с Куртом. Моим напарником. Ты с ним еще не знаком.
— М-м… послушай, а нельзя, чтобы завтра были только мы вдвоем? Джей, я ничего не имею против твоего напарника, но завтра я бы хотел поговорить с тобой наедине.
Она ответила не сразу.
— Терри, что случилось?
— Я просто хочу поговорить с тобой. Ты впутала меня в это дело, и я хочу отчитаться перед тобой лично. Если потом решишь подключить своего напарника — прекрасно.