Прочитав перевод, Маккалеб почувствовал, как поднимается по позвоночнику легкий ток адреналина, как натянулась кожа. Им завладело чувство, сходное с головокружением.
Cave Cave Dus Videt
Cave Cave D(omin)us Videt
Берегись Берегись Бог Видит
— Прости, Господи!.. — тихонько протянул Маккалеб.
Это было не просто восклицание. Так он и его коллеги в Бюро неофициально классифицировали дела, в которых улики указывали на религиозные мотивы. Когда обнаруживалось, что одним из возможных мотивов преступления был Бог, в частных разговорах оно упоминалось как дело «Прости, Господи». Это вообще все сильно меняло, ибо божье дело никогда не заканчивалось. Если убийца использовал на месте преступления Его имя — жди продолжения. В Бюро говорили, что божьи убийцы никогда не останавливаются по доброй воле. Их надо останавливать. Теперь понятны опасения Джей Уинстон, что дело закроют. Если Эдвард Ганн — первая жертва, то скорее всего уже сейчас убийца нацелился на кого-то еще.
Маккалеб нацарапал в блокноте перевод сделанной убийцей надписи и некоторые другие соображения. Написал: «Выбор жертвы» — и дважды подчеркнул.
Потом снова заглянул в отчет Уинстон и заметил внизу страницы с переводом абзац, отмеченный звездочкой.
* Отец Райан утверждает, что видимое на ленте слово «Dus» — сокращенная форма слова «Deus» или «Dominus» — главным образом встречается в средневековых Библиях, а также на церковной резьбе и других произведениях искусства.
Маккалеб откинулся в кресле и отпил воды из бутылки. Этот последний абзац оказался, пожалуй, самым интересным. Содержащаяся в нем информация могла стать способом, при помощи которого убийцу удастся выделить в небольшой группе, а потом и найти. Изначально круг подозреваемых был огромен; в сущности, он включал всех, кто в новогоднюю ночь имел доступ к Эдварду Ганну. Информация отца Райана значительно сужала его до тех, кто знал средневековую латынь или где-то видел слово «Dus», а возможно, и всю надпись.
Вероятно, где-нибудь в церкви.
5
После всего прочитанного и увиденного у Маккалеба не возникло даже мысли о сне. Была уже половина пятого, и он знал, что закончит ночь в каюте. Возможно, в Квонтико еще слишком рано, чтобы застать кого-то в отделе бихевиористики, но он все равно решил позвонить. Поднялся в салон, вынул сотовый телефон из зарядника и набрал номер. Когда отозвался дежурный на коммутаторе, Маккалеб попросил переключить его на специального агента Брэзил Доран. Из всех возможных вариантов он выбрал Доран, потому что в свое время они хорошо работали вместе — и часто далеко друг от друга. К тому же Доран специализировалась на установлении подлинности и символике икон.
Звонок попал на автоответчик, и, слушая приветствие, Маккалеб решал, оставить ли сообщение или просто перезвонить. Вначале ему казалось, что будет лучше повесить трубку и попробовать найти Доран позже: от личного звонка уклониться гораздо труднее, чем от записанного сообщения. Но потом решил довериться прежнему товариществу, пусть даже он не работал в Бюро уже почти пять лет.
— Брасс, это Терри Маккалеб. Давно не виделись. Послушай, я хочу попросить тебя об услуге. Не могла бы ты перезвонить мне, как только улучишь минуту?
Он продиктовал номер своего сотового, поблагодарил и дал отбой. Можно было бы взять телефон в дом и подождать звонка там, но это означало бы, что Грасиела услышит разговор с Доран, а ему не хотелось. Маккалеб вернулся в переднюю каюту и начал просматривать материалы по убийству. Снова проверил все страницы в поисках чего-либо, что выделялось бы банальностью или, наоборот, исключительностью. Набросал еще несколько заметок и составил список того, что нужно сделать и узнать, прежде чем составлять психологический портрет. Но главным образом он просто ждал. Наконец в половине шестого Доран перезвонила.
— Действительно, давно, — вместо приветствия сказала она.
— Слишком давно. Как ты, Брасс?
— Не могу пожаловаться, потому что никто не слушает.
— Я слышал, у вас там, ребятки, положение совсем аховое.
— Тут ты прав. Нас вяжут по рукам и ногам, а потом разносят в пух и прах. Представляешь, в прошлом году у нас половина штата торчала в Косово — помогали в расследовании военных преступлений. По шесть недель каждый. Мы настолько запустили работу, что даже страшно.
Интересно, подумал Маккалеб, не хочет ли она намекнуть, что ему лучше не просить об упомянутой в сообщении услуге. Но решил все равно продолжать.
— Что ж, тогда тебе вряд ли понравится моя просьба.
— Боже, я прямо дрожу. Что тебе надо, Терри?
— Я оказываю любезность другу. Из отдела убийств. Меня попросили просмотреть дело об убийстве и…
— Он уже обращался сюда?
— Это она. Да, она пропустила материалы через компьютер и получила пустышку. Ей объяснили, какой у вас тут затор на составление портретов, и она обратилась ко мне. Я перед ней вроде как в долгу, вот и согласился посмотреть.
— И теперь ты хочешь пролезть без очереди?
Маккалеб улыбнулся, надеясь, что на другом конце провода Брэзил тоже улыбается.
— Ага. Но по-моему, это не займет много времени. Мне нужна всего одна вещь.
— Так выкладывай. Что именно?