— Вирус,- сказал Стежень.- Чертовски похоже на вирус.
— Ты уже говорил нечто подобное,- заметил Игоев.- Можно принять как аналогию.- Может, по аналогии и сообразим, как с ним бороться.
— А как борются с вирусом? — спросил Фрупов.- Антибиотиками?
— Увы,- вздохнул Стежень.- Как раз антибиотики бесполезны. Вирус — это не бактерия. Не клеточный организм. Он встраивается внутрь клетки, меняет ее «наследственные» характеристики на свои собственные. В типичном для вируса случае конкретная клетка просто гибнет, порождая прорву новых вирусов. Но в случаях более редких вирус может «встраиваться» в информационные структуры, и носитель вируса не гибнет, а продолжает делиться, порождая новые зараженные клетки с заданным вирусом дефектом. Например, склонностью к спонтанному, никак не контролируемому делению.
— И как же с ними бороться? — повторил Фрупов.
— Антитела, киллеры,- ответил Стежень.- Особые клетки, которые опознают «чужих» и их кушают. Иммунная система. Проблема в том, что некоторые вирусы вжираются прямо в «систему уничтожения». Как вирус СПИДа, например. Конечно, организм может некоторое время протянуть и без иммунитета. С медикаментозной поддержкой. Но недолго. Это очень упрощенное представление о вирусах в организме, но…
— Но понятное,- перебил Ласковин.- Что же все-таки можно вытащить из вашей аналогии?
— Минуту,- сказал Стежень.- Я еще не закончил. У вируса есть еще одна особенность, на которую нужно обратить внимание. В неблагоприятных условиях он способен «законсервироваться», перейти, можно сказать, в кристаллическую форму. Трудно обнаруживаемую и еще более трудно уничтожаемую, но… неактивную. До лучших времен. То есть если наша тварь подобна вирусу, то, обнаружив благоприятную среду, она активизируется и действует.
А если сочтет ее неблагоприятной — сворачивается. Именно поэтому, я думаю, он удрал не в город, как поступил бы на его месте любой из нас, а в свой лес.
— Интересная мысль,- кивнул Фрупов.
— Если ее не притянули за уши,- возразил Ласковин.
Стежень пожал плечами.
— Это только гипотеза,- сказал он.- А гипотезы, господа, бывают разные. Есть, к примеру, такая, которая утверждает, что вирусы — не что иное, как хранители человеческого генофонда. И гробят только тех, в ком этот самый генофонд дефектный.
— Слышал, слышал,- отозвался Ласковин.- СПИД. Смерть педикам и дуреглотам.
— Упомянутая мною гипотеза,- Стежень иронически улыбнулся,- возникла еще до победного марша синдрома приобретенного иммунодефицита. Так что и СПИД можно рассматривать как ее подтверждение. А можно и не рассматривать.
— Ладно.- Ласковин пожал плечами.- У меня только один вопрос, господа теоретики. Будем мы брать тварь или не будем?
— Сейчас — нет,- ответил Стежень.
Он ожидал, что Андрей станет возражать, но ошибся.
— Нет так нет. Пойдем, Володя. Кирилл, понадобимся — звоните.
Морри-разуму было хорошо. Холодная осенняя ночь, моросящий дождь, приятно охлаждающий разогретое тело. Хорошее тело. Сильное. Ничуть не хуже, чем тело Ликанова. Деревья шумели и раскачивались. То, на котором устроился Морри, раскачивалось тоже. Приятно. Неторопливо наплывали разные мысли. Из дальнего и ближнего прошлого. И совсем не хотелось в Город. И Морри-алчущему тоже не хотелось в Город. Жажду его притупил страх. Да и сыт был, нахватался за последнее время. «Останусь,- думал Морри-разум.- Пройдет время, смертное тело станет бессмертным. И снова впереди вечность. Хорошо».
Морри-алчущий не протестовал. Даже не рвался вернуть потерянное. Боялся потерять все. «Соберем новых,- улещал Морри-разум.- Зачем торопиться, рисковать, если впереди — Вечность».
Медленные мысли, медленная жизнь. Древесная жизнь леса.
«Хорошо»,- думал Морри-разум, теснее прижимаясь к коре. Еще он думал, что совсем скоро обретет бессмертное тело и единение станет полным. А люди, беспокойные люди, смертные люди… Они умрут. И все будет хорошо.
Капли дождя, теплея, стекали по спине Морри. Лес дышал в такт дыханию своего Господина. Его Лес…
Глава девятая
Когда Стежень вошел в дом, Елена Генриховна и Карина уже были в полной готовности.
— Привет, все в порядке?
— Конечно,- ответила Елена.- Глеб, я возьму твою машину?
— Если не боишься ГАИ.
— Шутишь?
Женщины попрощались со Стежнем: Энгельгардт — ослепительно улыбнувшись, Карина — не поднимая глаз. Глеб обратил внимание, что повязка, которую он наложил на поврежденную руку Карины, снята. Но ничего не сказал, поскольку видел: опухоль спала.
— Ключи в машине,- сказал он.
В дверях уходящие столкнулись с Игоевым и Мариной.
— Здравствуй, Аленка! — Кирилл чмокнул ее в щеку.- Погоди, не убегай. Мне нужен твой совет.
— Это быстро?
— Не очень.
— Тогда давай я тебе перезвоню. Мы очень торопимся. Мариночка, добрый вечер!
— Добрый.
Мы очень торопимся. Мариночка, добрый вечер!
— Добрый.
На подчеркнутое радушие Марина отвечала довольно холодно. Инстинктивно она чувствовала: Елена Генриховна ей не друг. Холодно, но не враждебно, поскольку враждебности не одобрил бы Глеб.
А Глеб смотрел на женщин и неожиданно обнаружил, что его Маринка и Карина похожи. И это сходство особенно заметно, когда рядом с ними Елена.