— Колдун! — рявкнул здоровый.
— Не замай! — раздался тут голос Дедки. Ясный, словно и не спал.- Не замай вьюноша! Я — колдун!
Железная ручища разжалась. Три воя повернулись на голос.
Дедко кряхтя слез с лавки, пошептал, затеплил пальцами лучину. Огонек малость подвинул тьму, и Бурый разглядел пришлецов получше. Богатыри. Ширины саженной, в кольчугах, в шишастых шлемах. Из-под чешуйчатых наланитников — густющие бороды. Незнакомые. И не варяги. Все трое — в годах, не старые. И каждый таков, что Бурый ему по плечо. Грозные, аки сам Перун. Да Дедко, по всему видно, не испугался. Он бы и самого Перуна не испугался. Бурый устыдился. Ишь, хотел под лавку забиться. Как дитё малое!
Дедко страху не выказал, а вот гости держались сторожко. Худо. У таких осторожность: чуть что — голову долой.
— Вижу, не нашенского князя вы люди.- Дедко накинул на костлявые плечи доху, уселся. Велел Бурому: — Меду принеси. Мне. Да порты надень.- И опять воям, так и оставшимся на ногах: — Так чьи будете, мужи ратные? Послал вас кто или сами?
— А тебя, колдун, не касаемо! — густым басом, грубо отрезал один.
— Узнаешь в срок.
Дедко враз насупился.
— Не так со мной говоришь, человече! — буркнул он.- Знаешь, каков я? — и ляскнул зубами. Точь-в-точь как волк.
Бородач вмиг, Бурый даже сморгнуть не успел, выдернул меч, напружил ноги. Двое других — тож.
— Ну! Оборотись! — заревел страшно первый.- Вишь, на клинке насечка серебряна! Переполовиню!
От рыка его Бурого пробил пот. Но учуял, что и богатырь тоже вспотел. А Дедко молчал.
Держал тишину. А когда выдержал, молвил спокойно: — На что мне оборачиваться? — и совсем беззаботно: — Я вот тебя обращу. Поревешь зиму мишкой-шатуном, может, по-людски говорить научишься. А может, и не научишься, ежели на рогатину кто возьмет.
— Врешь! — усомнился богатырь.
Меча не опустил.
— Ты железо-то спрячь, человече,- посоветовал Дедко.- А то знаешь, как топор сам собой пляшет? Так вот и меч плясать может. Хочь с серебряной насечкой, хочь и без… — и резко, будто ударил: — Спрячь немедля!
Богатырь нехотя вложил клинок в ножны. Другие — тоже.
— Где мед? — прикрикнул Дедко на Бурого, а когда тот подал наставнику кружку, ведун спросил: — А теперь говори, почто нужен я князю Суздаля.
— Коли знаешь, кто послал, так должен знать и — зачем! — недовольно проговорил старший из воев.- Мне не ведомо.
— А что ж тебе ведомо?
— А взять тебя да привести пред светлы очи!
— Взять меня — не по твоей власти.- Ведун усмехнулся недобро.- Да и свой князь у меня есть, воевода новгородский, чай, слыхали? — добавил с издевкой.
— Твой не воспротивится,- заявил воин.- Не могет он старшому брату отказать!
— Это когда твой господин моему старшим заделался? — удивился Дедко.- Не нынешней ли ночью?
Вои мрачно молчали. Видно, прикидывали: как колдуна обратать да при этом самим не сгинуть.
— Что ж, у вашего-то своих колдунов нет? — спросил Дедко.
— Есть, как не быть,- ответил старший.- Да ты, слышь, славней.
Подольстился.
— Ладно,- смягчился Дедко.- Приеду. Сам. Ступай. Да передай князю: благодарность должна быть по труду моему. Уразумел?
— А с нами не поедешь? — безнадежно спросил воин.
«Чё он так боится? — подумал Бурый.- Дедко ж ничего не сотворил ему. Да и не сотворит. Для сильного колдовства время нужно».
— Поехали с нами, колдун! — вступил второй.- Повозку те наймем. Поить-кормить будем от пуза. Поехали!
— Пешком дойду. Сам! — отрезал Дедко.- Князя свово обнадежьте. Да не бойтесь, ничё дурного он вам не содеет. Простит. А теперь — вон. Пока не передумал!
И три богатыря поспешно покинули избу. Бежали оружные — от старика.
«А я — под лавку!» — устыдился Бурый.
— Чё ж от тебя надо суздальскому-то? — чуть погодя спросил ученик.- Ведаешь?
— Да все то ж.- Дедко махнул рукой.- Сгубить кого замыслил тишком. Потому и за мной послал, дальним. Свои-то могут и наболтать.
— Ведаешь?
— Да все то ж.- Дедко махнул рукой.- Сгубить кого замыслил тишком. Потому и за мной послал, дальним. Свои-то могут и наболтать.
— А вдруг он тебя убьет? — испугался Бурый.- Чтоб ты не проговорился…
— Не убьет,- уверенно ответил Дедко.- Кто колдуна убьет, того колдун и после смерти со свету сживет. Иль не слыхал? Не бойся, малый, схожу, поворожу да и домой ворочусь. А вои в железе мне не страшны. Это они на поле бранном — герои, а на моем поле — что зайцы. Вернусь. Да еще и с прибытком.
Так и вышло.
* * *
— Вот, товарищ генерал,- человек в черной рубашке положил перед Морри полдюжины листов, сшитых скрепкой,- дневная сводка.
— Хорошо, Михаил,- кивнул Морри.
Сводку изучать он не собирался. Морри-разум не воспринимал написанный текст. Конечно, он мог его прочесть (используя знания жертв), но осознать — не в состоянии. Он принадлежал к другой культуре. Зато Морри-разум с легкостью перенимал язык жертв и знал, откуда может прийти опасность.- Есть новости о вашем… — Морри поискал и нашел нужное слово: — сотруднике?
— Работаем,- сухо ответил человек в черной рубашке.
— Хорошо. Действуйте, как обычно.
— Есть, товарищ генерал. Разрешите идти?
— Идите.
«Генерал» в представлении Морри соответствовал княжьему доверенному. Выбрав из сознания жертв подходящий образ, Морри позволил отождествить себя с ним. И собачья свора охотно признала в Морри вожака. Нашелся только один упрямец… Но его найдут. Как уже понял Морри, несмотря на многочисленность нынешнего людского муравейника, несмотря на нагромождение огромных домов, его псы умели выслеживать добычу в каменном лесу. Прежний хозяин неплохо их натаскал. Морри провидел: в нынешнем мире тысячи таких псов. И все они будут служить Морри, а когда обладающие силой опомнятся и натравят на Морри своих последователей, у Морри будет достаточно псов, чтобы затравить всех, кто опасен.